Альберт Зарипов - Афганистан. Гора Шабан

— Всё! — скомандовал старшина роты. — Сколько можно жрать?! Выходи строиться!

— Мы не жрали… — нахально заявил дембель Тетюкин. — Мы ели…

Товарищ прапорщик за острым словом в карман не полез…

— Эх, ты! Видел бы ты себя со стороны! Пайпа долговязая… Иди-иди! Не мешай движению…

Сытый и довольный дед Лёнька побрёл к выходу… Вскоре вся рота построилась в общую колонну, чтобы отправиться в казарму…

— Левое плечо, шагом — марш!

От этой команды старшины Акименко мы пришли в самое настоящее умиление. Дело было в том, что до начала нашего свободного времени оставалось всего пять минут… Поэтому товарищ прапорщик решил вести роту не дальней дорогой, то есть к парадному входу казармы… А самой короткой… То есть к тыльному входу… До которого было всего-то пятьдесят метров…

— Стой! Раз-два! — скомандовал прапорщик Акименко, когда мы были у конечной точки нашего пути. — Разойдись!

И мы разошлись… То есть дружно бросились врассыпную… То есть с огромной радостью выполнили команду родного ротного старшины.

Спустя несколько минут у входа в каптёрку столпилось несколько солдат, которым позарез нужно было что-то выпросить-выклянчить и даже получить. Но их поджидал сильнейший конфуз. Прапорщик Акименко вышел на Свет Божий с книгой нарядов в руках… Его тут же обступили просители… Спустя пару минут бурных препирательств и объяснений, на что старшина отвечал неизменным своим предложением «поиграть на кожаной флейте»… У хозяина каптёрки терпение истощилось и он тут же принялся заполнять свою любимую книгу…

— Да я же только что в наряде по роте стоял! — возмущался Коля Малый.

Он уже по-настоящему жалел о своём намерении получить что-то у товарища прапорщика и боец Микола с самым разобиженным видом пошёл в казарму.

— Ничего не знаю! — хладнокровно говорил ему вслед товарищ старшина. — Я уже давно тебя не видел на тумбочке!

— Так вас же не было! — обескураженно произнёс ещё один свежезаписанный в дневальные.

— Тем более! — сказал, как отрезал, прапор.

На этом вся наша солдатская эйфория почти что закончилась. Всё вернулось «на круги свая».

На вечерней поверке старшина роты зачитывал список личного состава спокойно и размеренно. Под его поистине убаюкивающий голос всё наше подразделение вело себя очень тихо. Может быть потому, что всех объевшихся на ужине солдат страшно тянуло в сон. Но нам — молодым нельзя было клевать носом и мы стойко терпели последние минуты перед долгожданной командой» Отбой!».

Вот товарищ прапорщик остановился напротив меня, прочёл мою фамилию и я бодро ответил положенное «Я!». Но перед тем как поставить отметочку напротив моих данных, Акименко ещё раз взглянул на меня и осуждающе так изрёк…

— Ну, ты и пачку наел!..

Я слегка так растерялся от столь повышенного внимания к своей явно скромной персоне, но потом всё-таки нашёлся…

— Так точно, товарищ прапорщик! Наел!

Старшина роты посмотрел на меня более пристальней… Но так и не обнаружил во мне каких-либо дополнительных признаков солдатской нагловатости… После чего принялся дальше зачитывать список вечерней поверки.

Когда всё закончилось и прозвучала команда «Разойдись!», наш сержант Ермаков не спешил её продублировать…

— Зарипов! — заявил он, подходя прямо ко мне. — Ты чего так борзо со старшиной разговариваешь? А-а?

— Да я ничего такого не сказал, Серёг! — возразил я. — Только «Так точно!»…

Но замком взвод продолжал настаивать… Дескать, если я сейчас так себя веду с товарищем прапорщиком, то завтра вообще «опухну»… Я молчал, не зная что и ответить… Однако тут за меня заступился сержант Сорокин.

— Ермак, ну, чего ты докопался?! — произнёс Кар — Карыч со смехом. — просто прапор давно его не видел… с такой опухшей физиономией… вот и присмотрелся повнимательней…

Дембель Сорокин уже вышел из строя… Вслед за ним разбрелись Юрка Лебедев, Абдулла и даже Лёнька Пайпа…

— Ну, ладно… — проворчал сержант Ермаков. — Смотри у меня!.. Отбой, третий взвод!

Мы без всяких промедлений стали раздеваться… Затем в одних кальсонах побежали в умывальник, чтобы помыть на ночь свои ноженьки… Когда мы уже лежали в своих кроватях, наш ротный санинструктор Чух отправился выполнять свои служебные обязанности.

— Ноги поверх одеял! — командовал он. — Пальцы растопырить! Живо!

Военная наша молодёжь быстро выполнила приказание и Чухарев медленно пошёл вдоль кроватей, старательно всматриваясь в растопыренные пальчики… А поскольку все молодые спали на верхних ярусах, то наш санинструктор путешествовал прямо по табуретам, на которых уже были уложены кителя и брюки…Благо, что он сам тоже, вроде бы, помыл свои ноги…