Владимир Першанин - Последний бой штрафника

Машине досталось тоже. Болванка оставила глубокую вмятину, скользнула по круто скошенной броне (спасибо конструктору!) и ушла рикошетом между гусениц Пройди она по верхней части лобовой брони, удар получился бы практически прямым. А это значит…

— Амбец всем бы получился, — ковырнув пальцем вмятину, объявил Кибалка. — А тебе, Рафаил, в первую очередь.

Гусейнов, бледный и молчаливый, тоже потрогал вмятину. Я влез под танк. Опасался, что прошедший под брюхом машины снаряд мог разбить колеса или гусеницы. И то и другое оказалось невредимым. Зато сорвало с креплений аварийный люк на днище. Несколько осколков от фугасных снарядов оставили зазубрины, а особенно крупный вмял корпус с правой стороны и ранил отколотым кусочком брони Васю Легостаева.

Пострадавшего быстро перевязали, подтянули полуоторванный люк и примотали его проволокой. Гусейнов предложил завести двигатель и опробовать, все ли в порядке.

— Не надо. Немного подождем, — ответил я.

Экипаж закурил. Я еще не решил, что делать дальше, и тоже смолил самокрутку. Небо немного прояснилось. На северо-восток с большой скоростью прошла шестерка немецких истребителей «Фокке-Вульф-190». Под брюхом они тащили бомбы. На одинокий танк внимания не обратили. Ярославцева в его яме-ловушке тоже не заметили. Но вслед за ними могли появиться «Юнкерсы-87», наш главный враг. Эти летят с меньшей скоростью и мимо танков не пройдут. Я связался с Ярославцевым по рации. Хоть ящик и трещал помехами, но друг друга мы кое-как слышали.

— Иван, открывай по фрицевским коробочкам навесной огонь фугасными снарядами.

Ярославцев с минуту раздумывал, потом отозвался:

— Так они же нас прикончат. Если начнем пальбу, разнесут нашу яму.

— Долго в ней не просидите. Небо проясняется, вас с воздуха первая же тройка «Юнкерсов» раздолбает. Все, выполняй.

— Есть.

— И снаряды не жалей. На том свете они не понадобятся.

— Понял. Вломим из обоих стволов.

Другого варианта я не видел. Промедлим еще — получим от начальства команду идти напролом. Хватит, мол, отсиживаться. А это — верная смерть. Не начальство, так фрицы угробят: с воздуха или какая-то отступающая часть. Конечно, ни фугасные, ни бронебойные снаряды за тысячу метров самоходки с усиленной броней не возьмут. Но если Ярославцев пристреляется, то разворошит гнездо. Фугас очень просто может порвать гусеницу или перебить осколком ствол.

Лейтенант и ребята из его взвода, обозленные гибелью товарищей, потерей машины и безнадежной отсидкой в норе, наконец получили задание по душе. Снаряды летели один за другим. Взрывы крушили деревья, поднимали фонтаны мокрой земли. Одна из самоходок открыла ответный огонь. Теперь снаряды падали с ориентиром на вспышки. Боезапас обоих танков составлял почти две сотни снарядов. Выстрелов на сто — сто двадцать я мог рассчитывать. Под шумок, на малом газу, мы сменили позицию. Прошли по низине еще метров двести пятьдесят. Если самоходки примут решение уходить, то, скорее всего, двинут в сторону от железнодорожного полотна, которое уже оседлали наши.

Сначала появился четырехосный бронеавтомобиль «Бюссинг», угловатый, с тупой скошенной мордой и пулеметом. Промчался метрах в семистах, но стрелять я не пытался. Вслед за ним должны были появиться самоходки. Я перегнал машину поближе к тому месту, откуда вывернулся «Бюссинг». Зарядили орудие подкалиберным снарядом. Для хороших друзей не жалко, хотя подкалиберные снаряды берегли до последнего.

— Ленька, смотри вовсю. Лучше из люка высунься.

Перископ командирской башенки нам разбили еще утром, а в прицел виден лишь небольшой участок. Ленька, с его не испорченным учебой зрением, различал цели не хуже бинокля.

— Едут, едут, — зашептал он, наклоняясь ко мне.

Приземистая, хорошо знакомая машина шла со скоростью километров сорок. Борт закрывал броневой экран из нескольких листов. Массивный длинный ствол, торчавший прямо из корпуса, покачивался на ходу. Эта двадцатипятитонная штуковина, высотой всего два метра, именовалась штурмовым орудием и хорошо маскировалась в любой низине. Выстрел! Лист брони прошило подкалиберной раскаленной стрелой. Еще! После нового попадания «Артштурм» задергался и остановился.

Вторая машина, развернувшись, стреляла по нам из кустарника. Короткая трехминутная дуэль со второй самоходкой закончилась ничейным результатом. И мы, и «Артштурм» находились в движении, никак не могли поймать друг друга в прицел. Самоходка дала задний ход и исчезла.