Вскоре дошли до следующей деревни. То же самое, что и в первой. Разве что деревня покрупнее, жителей осталось побольше, и землянок было штук шесть. Здесь нас накормили щербой. Так назывался суп с кусочками разварившейся рыбы и заправленный яйцом. С жадностью выхлебали по миске. Хлеба не было. Поели, закурили самосад. Смотрели на нас два десятка жителей деревни. Что они думали? Наверное, жалели. А мне до боли было жалко видеть оборванных детей, одетых в обноски. Подозвал девчонку лет тринадцати, сунул ей гимнастерку старшего лейтенанта.
— Спасибо, дяденька.
Остальные стали щупать, мять крепкое сукно.
— Ты ее только под куфайку надевай, — посоветовал Степа Пичугин. — Не дай бог, фрицы увидят. Вопросы пойдут.
Дети есть дети. Особенно девки. Сбросила драную фуфайку, надела гимнастерку, которая ей как раз до колен пришлась, стала прихорашиваться. Нам дали в дорогу немного хлеба, картошки и квашеной капусты. Уходя, я отозвал в сторону одного из мужиков. Он работал на ферме, которую спалили вместе с деревней. Поговорили, нет ли поблизости немцев.
— Стреляют, моторы гудят. Но не слишком близко. По дорогам идут. Опять немец жмет? Все хвалились: «Сталинград да Сталинград»! А германец, оказывается, сильнее, чем мы.
Я ответил несколькими дежурными фразами, что немцев мы бьем. Но мужик лишь отмахнулся и рассказал, что почти все окрестные жители прячутся в лесу.
— У нас председателя колхоза застрелили и двоих красноармейцев-окруженцев. Пока землянки на морозе рыли, четверо детишек от скарлатины умерли. Простыли и заразились друг от друга.
Смотрели мы на наших людей, и душа сжималась. От жалости к своим и ненависти к фрицам. Какие, к черту, после этого пленные! Мы были настроены драться до конца.
Сейчас уже та война историей кажется. Через десять-пятнадцать лет никого из фронтовиков не останется. Пока мы были живы, не давали властям на полях под Сталинградом памятники убитым немцам ставить. А ведь как рвались наши чиновники. И не из-за большой любви к немцам, а все из-за денег, которые можно легко сорвать. Командировки в Германию, выгодные совместные предприятия, где валютой платят за поиски пропавших без вести солдат 6-й армии Паулюса. Я к этому сейчас спокойно отношусь. Вражды не осталось. Только дружбы между мной и немцами не будет. Сколько людей они погубили. Даже не в боях, а так, походя, как скотину.
В той деревеньке военнопленных живьем утопили, восемнадцать мужиков постреляли только из-за того, что грузовик сломался, а отпустить домой не захотели. Это же будущие солдаты Красной Армии. Целый взвод, который так просто не одолеешь. А безоружных из пулемета в минуту положили. В другой деревне троих застрелили, да еще четверо детей от холода и болезней померли. Морозы в феврале за двадцать стояли, землянки три дня копать и долбить надо. У догорающих домов на морозе люди ночевали. Кто-нибудь из немцев в своих мемуарах про такие «пустяки» вспомнил?
— Вы скажите своим, чтобы молчали, — попросил я. — Мы из окружения выбираемся. Каким путем лучше, посоветуйте?
— Много вас?
— С нами техника, пушки… и танки тоже, — добавил я после недолгого колебания.
— По левому берегу не пройдете. Если только вдоль леса, мелкими группами. Вам переправляться надо, пока лед держится. Скоро все таять начнет, особенно когда дни солнечные.
— А если не по лесу, а напрямик по левому берегу? Нам переправляться сложно. Лед технику не выдержит.
— Немцев много на дорогах. Танки, пушки. Побьют вас.
— Ну а мосты? — спросил я. — Все, наверное, сожжены?
— Да их и было в округе пара штук. Километрах в семи от нас остатки одного сохранились. Там речка мельче и поуже.
Вернулись к своим. Выложили харчи. Пока их делили, я рассказал ситуацию Антону Таранцу.
— Давайте есть, — нетерпеливо звали нас. — Кишки уже склеились.
Мы со Степаном от своей доли отказались, а остальным досталось по куску хлеба, пригоршне кислой, осклизлой от недостатка соли капусты и по нескольку картофелин. Запивали все горячим отваром иван-чая. Молоко и немного картошки оставили в запас. Вроде повеселели. Хотя ничего веселого в нашей ситуации не было. Как на известной картине Васнецова. Налево пойдешь — немцев полно, прямо по курсу — речка, а через речку не переправиться. Единственный выход — утопить танки и к своим пешим ходом пробираться. Только спросят с нас за утопленные танки. Бросили боевую технику, даже не попытавшись прорваться. Офицерам точно — трибунал, а остальным… Никого в стороне не оставят.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу