Сергей Михеенков - Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941-1945

– Лейтенант Крутицын, объявляю тебе и всему личному составу взвода прикрытия благодарность.

– Служу трудовому народу, – ответил я.

Он внимательно посмотрел на меня, окинул всего с ног до головы и заметил:

– Лихо ты козыряешь! Молодец, выправку не теряешь. – И засмеялся.

Улыбка у майора Бойченко была щербатой, смешной. Верхние зубы у него торчали редко, нос морщился, а кончик округлялся в картошку. Человек он был неглупый, справедливый. Но когда выпивал лишнего, в него будто вселялся какой-то неистовый и жестокий демон. Никого не жалел, в том числе и себя. Тогда, в первый день войны, он принял на грудь порядочно и к моему возвращению от Буга уже время от времени добавлял без закуски.

Я вздохнул с облегчением. И точно, майор Бойченко перестал гонять меня и мой взвод на самые гиблые задания.

Позже, уже в 1942 году, где-то, как мне помнится, в начале августа, нам зачитали приказ № 227 «Ни шагу назад!». В войсках вводились штрафные подразделения – роты для рядового и сержантского состава и батальоны для офицеров. Так вот, мой первый взвод пятой роты несколько суток в самом буквальном смысле нес функции штрафного подразделения. И только потому, что я, взводный, попал в немилость исполняющему обязанности командира полка майору Бойченко.

Конечно, если подходить формально, приказ до конца я не выполнил. Я должен был передать пакет начальнику погранзаставы. Пакет я привез назад. Виноват? Виноват. Приказ не выполнил. А то, что прервал бессмысленную поездку и сохранил людям, подчиненным мне, жизнь, – это уже дело второе. Второстепенное.

Первый день войны закончился. Я прилег на дне только что отрытого моими бойцами окопа у западной стены нашей полковой караулки. Тело ныло так, как будто не тройка гнедых, а я со своими бойцами таскал к Бугу тачанку. Устал так, словно жизнь прожил за этот проклятый день. Некоторое время мучили беспокойные мысли, конечно же связанные с угрозой исполняющего обязанности командира полка отдать меня под трибунал. Я даже представлял, как меня будут арестовывать, заламывать руки, вытаскивать из кобуры револьвер… Наконец уснул. Сколько проспал, не знаю. Разбудил меня старший сержант Климченко:

– Товарищ лейтенант, немцы.

Оказывается, спал я минут пятнадцать–двадцать. Вечером, после захода солнца, со стороны Буга на дороге показалась колонна бронетехники. Меня удивило вот что: там, на Буге, на несколько километров вверх и вниз по течению не было ни одного моста. Все были либо взорваны, либо демонтированы. Как быстро они навели переправы и перебросили на восточный берег свои войска!

– Танки. Вроде по таблице на Т-III похожи. Первый – точно.

– Против него наш «Максим» – пукалка.

– Что ж будет?

Так разговаривали мои бойцы, наблюдая за приближением колонны.

Я продрал глаза. Приказал взводу приготовиться к бою. Гранатометчиков передвинул ближе к дороге. А что я мог еще сделать? Какой приказ отдать? Тем более что все еще находился под впечатлением разговора с майором Бойченко.

– Лейтенант, перебьют они нас не за понюх табаку. – Эти слова я услышал от пулеметчика Степченкова. Сказал он просто, даже звание мое укоротил, что потом на передовой стало делом обыденным, и я на это простецкое «лейтенант» особого внимания не обращал. – Надо что-то делать.

Конечно, если бы сейчас открыли огонь артиллеристы, то своим огнем они бы за несколько минут разметали колонну. Немцы двигались не таясь. Впереди, метров за пятьдесят от головного танка, неслись несколько мотоциклов. Они щупали лучами зажженных фар обочины дорог, поднимали клубы пыли.

На что они рассчитывали, выйдя к Городку колонной? Что здесь никого не осталось и в Городок они вступят без единого выстрела, как входили в польские, французские и греческие города? Конечно, их разведка уже доложила, что и стрелковый полк основными своими силами, и танковая бригада теми силами, которыми она все еще располагала после серии бомбовых ударов, покинули Городок и заняли позиции на рубежах восточнее и южнее Городка, прикрывая Гомельское направление. Но в Городке оставался госпиталь. Из него продолжали эвакуировать раненых. Вывозили их на железнодорожную станцию. Грузовики на бешеной скорости гоняли туда-сюда. Но раненых после бомбежки собралось слишком много. Носилки стояли рядами на аллеях госпитального парка, в душных коридорах двухэтажного кирпичного здания, в соседней школе.

Нам был дан приказ держаться до того момента, когда из Городка будет вывезен последний раненый.