Игорь Шелест - Крылатые люди

В последние дни декабря 1941 года, когда пароход «Декабрист» разгружался в Мурманском порту, группа авиаторов, возвратившаяся из-за океана, вступила на твердую почву родной земли и поселилась в одной из гостиниц Мурманска.

Завершая кругосветное путешествие в разгар второй мировой войны, могли ли они надеяться, что о прибытии их в Мурманск родные и близкие будут вовремя информированы? И все же втайне каждый мечтал: "А вдруг да и привалит счастье, получу весточку!"

Нет, не привалило.

Возвратившись в гостиницу, советские парни в американских костюмах расселись по углам и долго строчили письма, украдкой вздыхая про себя.

В штабе ВВС Севморфлота наших авиационников ждало распоряжение из Москвы: "Группе оставаться в Мурманске, собирать самолеты, ждать приказа на перегон".

Фронт от аэродрома находился в сорока километрах. Помещение группе предоставили хоть и холодное, но большое, достаточно освещенное. Время близилось к полуночи, когда все собрались у репродуктора, чтобы прослушать поздравление Советского правительства народу и Красной Армии с наступающим 1942 годом.

Бьют куранты. Звучит «Интернационал». Друзья поздравляют друг друга с Новым годом. А в мыслях: "Что-то он сулит каждому?.." Но как все же бесконечно радостно после долгих странствий по белу свету оказаться у себя на Родине!

Георгию не спится. Прикрутив радио, слушает концерт. "Чуют пра-а-вду…", — звучит могучий бас Максима Дормидонтовича Михайлова.

Концерт вдруг прервался. Диктор затаенно-торжествующим голосом стал читать экстренное сообщение Сов-информбюро. Георгий вскочил с табуретки, прислонился ухом к репродуктору, жадно вслушиваясь в каждое слово. Увидел, как зашевелился бортинженер Лысенко, приподнял на него удивленные глаза:

— Что? Где? Георгий Павлович…

Мог ли Георгий сдержать в себе радость?

— Товарищи! Братишечки! Наши войска освободили Калугу, родину Циолковского! Ур-ра, братва, ур-ра!

Будто выстрелил над ухом каждого. Все повскакали с коек, стали обнимать друг друга, кружить, колотить по плечам.

В первой декаде января сорок второго года в Заполярье свирепствовала вьюга. А когда утихла, воздух заискрился на тридцатиградусном морозе. Сборка самолетов осложнилась еще и тем, что приспособления и запасные части оказались на других транспортах, ушедших в Архангельск. Пришлось побираться, упрашивать местные мастерские изготовить опоры для стыковки плоскостей. И вообще, сборка крыльев на морозе оказалась адским делом. Каждую из консолей нужно было присоединить к центроплану тремястами болтов, затянув каждый из них тарированным ключом и законтрив. А сделать это в рукавицах не было никакой возможности. Так что случалось, и нередко, пальцы липли к болтам, оставляя на металле кожу.

Обнаружилась серьезная неприятность: под действием морской воды, не раз хлеставшей через палубу, на одном из самолетов подвергся разрушительной коррозии обод колеса шасси. Попробовали ковырнуть его отверткой и продырявили насквозь в нескольких местах. Пришлось запросить запасное колесо из Архангельска.

Назначенный было старшим по прибытии сюда летчик майор Романов тут же экстренно улетел в Москву. Руководство группой было поручено майору Молчанову.

Как ни трудно было собирать на лютом холоде мало знакомую им еще заморскую технику, все же в первых числах февраля оба самолета были полностью готовы, моторы опробованы, все системы проверены. Хотя на одном из самолетов все еще не было колеса, прибытие которого из Архангельска задерживалось, Молчанов распорядился облетать для окончательной проверки оба самолета. И чтобы это выполнить, летчик капитан Диденко сперва слетал на том самолете, на котором оба колеса шасси были исправны, а затем, когда с этой машины колесо было переставлено на вторую, смог успешно облетать и эту машину.

"Скоро полтора месяца, как мы на Родине, — записал Георгий в дневнике, — а всего и сделали, что собрали и облетали два самолета. Теперь все, что могла сделать группа, сделано. Остается ждать приезда из Москвы Романова и запасного колеса".

В тревогах, в скверном настроении прошли еще две недели. И вот словно луч солнца прорвал тучи: 28 февраля прибыл майор Романов; вместе с ним «прикатилось» и долгожданное колесо.

Романов привез всем письма от родных и близких. Молчанов получил сразу три письма. Вот было радости!..

Какую зарядку дали эти письма, сколько влили энергии, бодрости, веселья!