Жан Лаффит - Командир Марсо

Беро, следуя примеру товарищей, снимает с себя куртку и вешает на спинку стула. Служанка хочет убрать куртку на вешалку, но он останавливает ее:

— Не надо! Не трогайте!

Дело в том, что в карманах у него — две гранаты и револьвер.

— Малютка недурна! — говорит Арамис, глядя на молоденькую девушку, накрывающую на стол.

— Значит, вы пожаловали оттуда, сверху? — спрашивает Тайфер, который уже позаботился закрыть дверь в большой зал, не желая привлекать излишнего внимания к своим новым посетителям. — Вы все из маки?

— А вас это смущает? — вопросом на вопрос отвечает Арамис, которого начинает раздражать трусость трактирщика.

Его тон заставляет Тайфера снова принять благодушный вид.

— Будь я помоложе, я тоже был бы с вами. Мой сын уже собирается в «Тайную армию»… Минуточку!… Что там такое?…

Слышится дребезжанье машины, проехавшей по улице.

— Немцы! — шепчет служанка, стремительно опуская на стол дымящуюся миску с супом, которую она держала в руках.

Тайфер сразу бледнеет.

— Уходите скорее! Боже мой, уходите скорее! — умоляет его жена, прибежавшая из кухни.

— Немцы увидят, как мы будем уходить от вас, — говорит Портос. Он уже начал крошить в тарелку большие куски хлеба.

Снаружи доносится шум машин, подъезжающих к площади.

— Следуйте за мной! — командует Тайфер, у которого вдруг мелькнула спасительная мысль.

Три друга быстро проходят в кухню и оттуда — в сарай.

— Сюда, — шепчет хозяин.

В глубине сарая, рядом с кучей хвороста, стоит старая деревенская печь с задвижной чугунной дверцей. Тайфер отодвигает дверцу.

— Залезайте туда!

— Но мы там не поместимся, — протестует Роже.

— Это идиотство, — заявляет Портос, поворачивая обратно. — Я предпочитаю попытать счастья при дневном свете.

Хозяин вцепляется в него, умоляя:

— Сынок, прошу тебя! Они тебя узнают… вас арестуют… нас всех расстреляют…

Три друга с помощью Тайфера скользят в темноту, ногами вперед. Это не так-то легко. Роже Беро втискивается последним.

— Я вас запираю, — говорит хозяин. — Не шумите…

Дверца становится на свое место. Тайфер для маскировки наспех приваливает к ней кучу хвороста. На висках у него выступил пот. Дыша, как тюлень, он возвращается в кухню. Его жена вместе со служанкой стоят за занавеской у входной двери в большом зале, наблюдая, что делается снаружи… На улице пусто. С гулом прокатывает броневик. На площади толпятся солдаты в зеленых мундирах. Они о чем-то совещаются…

— Приборы!… — внезапно вспоминает Тайфер.

— Боже мой, мы погибли! — стонет в отчаянии его жена. Испуганная служанка стоит позади них, не зная, что делать.

— Не стойте здесь, — распоряжается Тайфер. — Все за стол, займите их места, как будто бы ничего не случилось… Шевелитесь, черт вас побери!

Надвигающаяся опасность словно преображает его. Едва они садятся за стол и начинают разливать суп, как наружная дверь с грохотом распахивается.

— Не ходи туда, не двигайся! — упрашивает Тайфера жена. Она с трудом поднимается с места и выходит в соседний зал.

Молоденькая служанка, лишившаяся от страха языка, уставилась на хозяина; тот дрожащей рукой наливает себе стакан вина.

В это время в доме напротив взволнованная Фернанда Пейроль предстает перед немецким офицером, вошедшим в булочную. Офицер молод и изъясняется на безукоризненном французском языке.

— У вас есть хлеб, мадам?

— Да, сударь.

— Дайте мне вот те два…

Офицер выбирает два свежих круглых хлеба и вынимает элегантный бумажник. К изумлению булочницы, он протягивает ей карточку с талонами и бумажку в двадцать франков.

Фернанда отрывает талоны и собирается дать ему сдачу. Офицер отодвигает деньги и холодно заявляет:

— Оставьте все, нам потребуется еще хлеб.

Булочница чуть было не выпаливает ему: «У нас нет лишнего хлеба!», — но вовремя спохватывается. Она думает о муже, который сейчас, должно быть, пробирается садами, спасаясь от немцев.

Забравшись в печь, Беро протискивается между своими двумя товарищами. Теперь они втроем лежат плашмя в темной печи, вплотную друг к другу, головами к закрытой наглухо дверце.

Печью, надо полагать, уже давно не пользовались. К рукам и лицу липнет паутина, в нос набивается пыль. В тело врезаются куски кирпичей и щебень. Портос, пошевелив ногами, задел, должно быть, за свод печи, потому что откуда-то сверху падает с оглушительным стуком кирпич.

— Поосторожнее! — просит Арамис. Ему отвечает приглушенное чихание.