Жан Лаффит - Командир Марсо

«…Вот, — сказал он, — та программа, которая будет поддержана теперь всем народом…» Как представитель Ф.Т.П., он напомнил о роли партизанских отрядов в борьбе с врагом и так закончил свое выступление: «…Пусть и впредь живет и крепнет наш боевой союз! На обновленной земле мы рука об руку пойдем вперед к новой жизни, к восстановлению нашей страны, к свободе и миру!»

Под звуки «Марсельезы» митинг закончился. У всех на глазах были слезы радости. Жители Палиссака пережили один из самых замечательных моментов истории своего города…

И вполне естественно, что сегодня вечером, в очередную среду, у Александра, который снова открыл свою парикмахерскую, разговор вертится вокруг темы дня. Тут собрались мясник Мерло, бакалейщик Булен, Жозеф Пейроль, инспектор Костдуа, жандарм Лажони и Бертон в своем капитанском мундире. Именно Бертона сейчас и бреет Александр…

— Господин Костдуа прав, — говорит между двумя взмахами бритвы Бертон, — на митинге было слишком много ораторов.

— Я не согласен с этим, — возражает Булен. — Мне еще не приходилось видеть ничего подобного. Люди готовы были провести всю ночь на митинге.

— И все же, — настаивает на своем Костдуа, — для одного раза чересчур много. Я не говорю о господине Серве, речь его была превосходна, но вот, например, эта молодая женщина, которая никому в Палиссаке не знакома…

— Выступление коммуниста было необходимо, — замечает Мерло.

— Конечно, конечно! Но можно было подыскать кого-либо из местных жителей, кто выступил бы покороче. Она говорила хорошо, я не стану этого отрицать, но, мне кажется, без всякой пользы. До нее все уже было сказано.

— А мне, например, ее упоминание о русских показалось очень правильным. Нравится нам это или нет, а надо признать, что без их помощи мы не сидели бы здесь.

— Так же, как и без помощи американцев, — вставляет Бертон.

Александр придерживает рукой его голову и делает грациозное движение бритвой.

— Я симпатизирую больше американцам и англичанам, чем русским, — заявляет Лажони. — Однако надо быть справедливым. Именно армии Сталина вывели из затруднительного положения всю Европу, тех же англичан и прочих… Что же касается коммунистов, то, конечно, можно не разделять их взглядов, но все же, когда нужно было сражаться с бошами, они всегда были тут как тут.

— Жандармерия тоже не устояла перед заразой, — говорит с иронией Костдуа. — Сегодня буквально все причисляют себя к коммунистам или членам Национального фронта.

— Ваша очередь, господин Костдуа, — объявляет Александр, раскрывая чистую салфетку.

Налоговый инспектор опускается в кресло вместо Бертона, который оправляет перед зеркалом складки мундира.

— Вы знаете, — говорит Бертон, очевидно, продолжая свою мысль, — в отрядах маки действовали американцы.

— Впервые слышу, — удивляется Лажони, — где же это?

— Одна группа спустилась на парашютах в нашем районе. Сегодня Распиньяк устраивает в их честь прием в замке.

— Ну а на кой черт они к нам пожаловали? — спрашивает Пейроль.

— Производили разведку. Они прибыли сюда, чтобы вместе с другими нанести немцам решительный удар, но им не представилось случая действовать.

Никто из присутствующих не поддерживает разговора на эту тему, и Булен снова возвращается к митингу.

— А наш мэр неплохо провел митинг.

— Он умеет это делать, — соглашается Лажони.

Инспектор Костдуа, с намыленным лицом, готов уже вставить свою реплику, но Александр, поднимая бритву, бесцеремонно поворачивает ему голову.

— Все-таки это было превосходно, — говорит Мерло. — Нам и впредь не мешало бы время от времени собираться на такие митинги…

— Комитет освобождения займется этим, — откликается Бертон и пускается в рассуждения относительно будущего Палиссака.

Александр кончает брить своего клиента и свертывает сигарету. Кресло занимает Пейроль.

— Привет честной компании!

Это входят, почти одновременно, господин Брив и доктор Серве. Бертон смотрит на часы и обращается к Костдуа.

— Вы пойдете к Тайферу? Давайте составим партию!

— Хорошо. Я играю с хозяином, как всегда. А вы?

— Не будете ли вы у нас четвертым, господин Пейроль?

— К сожалению, не смогу. Сегодня вечером у меня гости.

— Если угодно, — вмешивается господин Брив, — я могу быть вашим партнером, пока подойдет моя очередь. Александр, проследи, пожалуйста, за моей очередью!

— Есть, — говорит парикмахер. — Пожалуйте через час.

Все трое уходят.