Анатолий Сульянов - Расколотое небо

Они встречались чуть не каждый вечер, хотя Федор больше о женитьбе не заговаривал. А Шурочка и сама не знала, согласилась бы теперь выйти за него замуж или нет. Через месяц-другой она заметила, что Мажуга избегает ее. По магазину прошел шепоток, что техник завел себе новую подружку.

Как-то Мажуга пришел к Шурочке домой; обдав водочным перегаром, полез обниматься. Шурочка решительно оттолкнула его.

— Уходи! И чтоб больше твоей ноги здесь не было!

Мажуга, пошатываясь, вышел. А Шурочка перестала ходить на танцы, замкнулась, затосковала. Она и не замечала, как подолгу топчется в ее отделе Сторожев, как робко и застенчиво поглядывает на нее, не решаясь заговорить.

Заметила это Лида Васеева.

— Толя, неужели тебе не наскучило быть одному? — как-то спросила она.

— Один-то я почти и не бываю, — усмехнулся Анатолий. — Дома — Кочка и Генка, на работе, сама знаешь, меньше, чем звеном, не остаемся, в воздухе — парой…

— Парой, да не той, — вздохнула Лида. — Пора тебе иной обзаводиться…

В тот же день она уговорила Шурочку прийти на танцы в офицерский клуб.

— Хватит киснуть, — сказала Лида, — молода ты еще, чтоб старуху из себя корчить. Приходи, с парнем познакомлю. Отличный парень.

— Да ну их всех! — отмахнулась Шурочка. — Надоели.

Но в клуб, принарядившись, пришла.

На первый танец Шурочку пригласил Геннадий. Он танцевал легко, шутил, рассказывал о проказах своих сыновей. Шурочка улыбалась, удивляясь в душе тому, как быстро забыла о своих недавних огорчениях.

Музыка стихла, Геннадий поблагодарил Шурочку и проводил к свободному креслу. Туда же подошли Лида со Сторожевым. Познакомила их, ушла с Геннадием в буфет.

Анатолий Шурочке не понравился.

«И чего стоит, словно аршин проглотил? — подумала Шурочка. — И так на душе тошно, а тут еще он. Наслушался, поди, сплетен, тоже надеется на легкий успех…»

Анатолий приглашал ее на каждый танец. Танцевал он старательно, словно упражнения спортивные выполнял. С трудом дождавшись перерыва, Шурочка быстро прошла к двери, дернула массивную ручку и выскочила в темноту. И уже там заплакала громко, навзрыд.

Домой идти не хотелось: снова сиди одна, а на улице первая весенняя теплынь, люди… Зайти к сестре? Лена, наверное, спит. Да и чего заходить? У нее своих забот хватает…

Шурочка медленно побрела по улице, опустив руки. Анатолий шел за ней, то скрываясь за деревом, то уклоняясь в темноту от света редких уличных фонарей. Неожиданно он услышал ее всхлипывания. Может, подойти, спросить? А если прогонит? Какое кому дело до чужих слез? Иди своей дорогой, не лезь в душу.

Шурочка вышла на освещенную аллею, обернулась и заметила возле дерева Анатолия.

— Прячетесь-то зачем? Выходите. У вас сигарет нет? — Ей вдруг захотелось закурить. Угостили однажды на вечеринке подруги — понравилось.

— Я не курю, но сигареты сейчас принесу.

— Не надо! Поздно, где возьмете?

— Не беспокойтесь, — ответил Сторожев. — Мой друг Кочка дымит, как паровоз. У него найду. — И скрылся в темноте.

«Быстрый, — подумала Шурочка. — Не успела глазом моргнуть — и след простыл».

Анатолий примчался домой, взял со стола пачку сигарет, спички и бегом кинулся назад, в конец аллеи. Перед Шурочкой он вырос так неожиданно, что она вздрогнула. Подал сигареты и спички. Она закурила. Красный вздрагивающий огонек то и дело вырывал из темноты ее подпухшие губы, напряженные, заплаканные глаза.

— А вы в любовь верите?

Анатолий опешил. Он ожидал вопроса, но не этого. Чего это ей о любви захотелось поговорить? О любви молчат.

— Конечно, — растерянно ответил Анатолий.

— А откуда вы знаете, что она есть?

— Из книг.

— Ах из книг! — зло засмеялась она. — В книгах что хочешь придумать можно. А в жизни вы ее встречали, настоящую?

— Пока не довелось.

— То-то же. Нет сейчас настоящей любви и не будет! Увидит парень девушку — у него одна мысль: как побыстрее руки в ход пустить. И поговорить с ним не о чем. Пойдешь с таким в кино, а он до конца сеанса не может высидеть. К выходу тянет. «Пойдем ко мне, пока соседа по комнате нет…» Любовь!..

— Зачем вы так? — сокрушенно сказал Анатолий. — Неправда это. Возьмите хотя бы Васеевых, Лиду и Генку! Любят ведь друг друга, по-настоящему любят.

Шурочка ничего не ответила, круто повернулась и зашагала к своему дому. Взбежав на крыльцо, нащупала за наличником ключ, открыла дверь и вошла в темный коридор, оставив дверь открытой.

Сторожев остановился, не зная, что делать: идти ли вслед за нею или возвращаться домой. «Характерец», — подумал он и услышал голос Шурочки: