Анатолий Сульянов - Расколотое небо

В кабинет вошел Северин. Горегляд обрадовался.

— Хотел позвать — сам пришел. Телепатия у нас с тобой. — Вызвал по селектору Редникова и развернул плановую таблицу эскадрильи Васеева: — Вот что, товарищи! Летом молодые пилоты летали регулярно, а сейчас их стали придерживать. Это вредно! Иногда некоторые руководители, опасаясь происшествий в воздухе, идут по самому легкому пути: начинают плодить бумаги, перестраховывают себя на всякий случай, и мы начинаем прятаться за эти бумаги. Летчик, вместо того чтобы побольше побыть в кабине и тренажере, поупражняться в работе с прицелом, сидит и заполняет рабочую тетрадь жеваными-пережеванными параграфами, внося в нее «откровения» наподобие: «взлетаешь — смотри вперед». Я требую подготовку молодых летчиков на первый класс у Редникова и Васеева не сворачивать! Вам, товарищ Брызгалин, взять этот вопрос под контроль. Командирам эскадрилий докладывать мне о ходе подготовки в пятницу на летучке. Всё. Свободны.

Предварительная подготовка летчиков первой эскадрильи началась необычно: офицеры во главе с Васеевым отправились на аэродром. Каждый летчик садился в кабину истребителя, получал от командира звена вводные и решал их тут же, в самолете. После этого шел в класс тренажеров и лишь потом садился за оформление документации, вычерчивание схем вылетов. Васеев смело пошел против прежней, утвержденной Брызгалиным методики, когда летчик самое лучшее время отводил бумаге и лишь к вечеру получал возможность побывать на тренажере и в кабине самолета.

Узнав об этом, Брызгалин отменил распорядок, установленный Васеевым. Васеев не согласился с ним и доложил Горегляду.

— Да, я сознательно пошел на это, — твердо заявил Геннадий командиру полка. — С утра все усваивается лучше. Люди в сборе, техники работают старательнее — машина готовится к полетам с участием командира экипажа. По старой же методике в тренаже участвует лишь часть летчиков. Да и тренажеров не хватает: до обеда бездействуют, а к вечеру — максимальная нагрузка.

Горегляд, нахмурившись, слушал Васеева, изредка косился на Брызгалина. Устало обронил:

— Можете идти, Васеев. Ваше решение утверждаю. Геннадий вышел. Горегляд повернулся к заместителю.

— Его доводы основательны. Что вам в них не понравилось?

Брызгалин сидел молча и, казалось, безразлично смотрел в окно. Сжатые в кулаки руки лежали поверх летного планшета, на них синевато бугрились набухшие вены. Лицо страдальчески морщилось.

— Сегодня Васеев изменил методику предварительной подготовки, завтра это сделает Редников, — наконец глухо произнес он. — Что же получится? Полк один, а в нем каждый комэск со своим уставом?

— Может, это и хорошо, Дмитрий Петрович. — Горегляд намеренно назвал Брызгалина по имени-отчеству. — Пусть молодежь ищет новое. Видимо, устарела методика предварительной подготовки, и надо изменить. Редников поддержал Васеева. Значит, нам надо это дело изучить, обсудить на методическом совете и внедрить. — Ему почему-то стало жалко своего заместителя.

«Выработался, — подумал он, глядя на Брызгалина. — Ничего нового признавать не хочет. Стареем потихоньку. Когда тебе за сорок — за собой смотри и смотри. Не расслабляйся. Не распускай нервы. Не будь брюзгой и ворчуном…»

Вылет звеном прошел успешно, и Подшибякин, выйдя из кабины, с восторгом рассказывал молодым летчикам:

— Ну и дела, братцы, ну и полет! Я летел ведомым у Сторожева справа, а тут же, рядом со мной, — пара нашего звена. Ни влево, ни вправо — зажат с двух сторон. Ох и повертел головой! Шея от напряжения болит. Как черт в рукомойнике — ни туда ни сюда! А когда перешли на вертикаль — совсем невмоготу стало: и цель не упусти, и за ведущим смотри, чтобы в него не вмазать…

Подшибякин долго делился с товарищами впечатлениями от только что проведенного группового воздушного боя. «Это хорошо, — размышлял Васеев. — Сам покрепче станет, да и другие на его опыте быстрее уверенность обретут. А в нашем деле вера в свои силы — половина успеха».

Возле «высотки» собрались почти все летчики полка — ждали задержавшегося где-то автобуса. Поначалу разговор шел о сегодняшних полетах; особенно усердствовала молодежь — как и Подшибякин, все, кто участвовал в групповом воздушном бою, были переполнены впечатлениями. Особняком держались пилоты постарше — в разговор не вмешивались, но слушать слушали.

Листая авиационный журнал, Сторожев заметил заголовок: «Еще раз о таране», громко прочел его. Стоящие рядом заинтересовались, и Сторожев начал читать статью вслух. Вскоре все, кто был возле «высотки», прервав разговор, сгрудились поплотнее вокруг капитана.