Анатолий Трофимов - Угловая палата

— Какого черта ты вызверился, Агафон. План не утвержден, я назвал лишь некоторые пункты, которые наметили с начальником разведки.

— А я веду речь о тех, которые не наметили, — парировал Смыслов, — и, похоже, в голове не держали!

Машенька абсолютно ничего не понимала из того, что слышала, но понимал, видно, лейтенант, подарки которого (мыло, одеколон, конфеты) немедленно стали достоянием Машеньки и которые теперь там, в комнате, рассматривает, поди, удивленная Юрате. Лейтенант вобрал голову в плечи и испуганно перемещал взгляд с одного начальника на другого. Его состояние передалось и Машеньке. Даже сил лишилась, чтобы встать и уйти.

— Как же можно без согласования с корпусной артиллерией? — хриплым от расстройства голосом нажимал Смыслов. — Наши цели могла наблюдать и их разведка. Что же получится при артподготовке? Какую-нибудь вшивую пулеметную площадку станем молотить в десять стволов, в том числе и мощными корпусными, а дзот, допустим, оставим ковырять сорокапяткам стрелковых полков? И не говори мне, что ты никогда не руководил штабом, слышал уже. Я тоже не штабистом родился, это вот его, — махнул в сторону ушедшего Петра Ануфриевича, — произвели сразу в полной боевой готовности. Тут и строевику ясно, а не ясно… Сакко Елизарович, дорогой, есть ведь у нас с тобой начальник разведки полка, три — в дивизионах. Шкуру надо было спустить с них! Или верно, что позиционная передышка размагничивает даже старых вояк?

— Не размагничивает, не размагничивает. Пальцами на пузе не крутили, — ослаблял, сводил к шутке обостренный разговор подполковник Сарксян. — Это ты тут ряшку наел. Садись вон в «доджа» — и со мной. Своих разведчиков сам освежевывай.

— Тебя бы — освежевать. Почему карточки ПТО [20] Противотанковая оборона. только на пушечных батареях? Потому что «зисы» на прямой, а гаубицы на закрытой? А если контрудар и немцы окажутся перед огневыми гаубичников? Молчи, молчи, знаю, что хочешь сказать. Я тоже в это не верю, но ведь готовность должна быть ко всему. Ты же людей расхолаживаешь!

Сакко Елизарович выставил перед собой ладони, замахал ими, будто останавливал прущий на него «студебеккер».

— Тихо, тихо, Агафон, а то ты такое наговоришь, что снимай ремень с пистолетом, — и в Смерш [21] Смерш — «Смерть шпионам» — армейская контрразведка. с покаянием.

Стихая, Смыслов, имея в виду наступление, спросил:

— Не знаешь, когда?

— Скоро. Это самая точная дата, которую соизволили сообщить нашему брату.

В душе Машеньки творилось невообразимое. Вдруг вспомнила: сидели вчера за сестринским домом, целовались, и она тянула руку Смыслова послушать, как стучит ее сердце… Мамоньки, стыдобушка-то какая! Лезли в голову еще какие-то воскресшие безобразия, обдавало жаром. Машка, с чего ты так расхрабрилась? Сюда припожаловала, коньяком чокалась. Господи, от вина, что ли, мутит? Всего-то глоток… «Люби меня, как я тебя». Кому ты вздумала о любви говорить, краюха ржаная?!

Машенька не заметила даже, как встала, как выбралась из беседки. Шагов через десять все же оглянулась. Разговаривают, горячатся, и нет им дела до того, что на душе Машеньки…

…Не повернул головы, не посмотрел вслед… Очень ты ему нужна…

У Нади Перегоновой от работы занемели руки, впору самой себе массаж делать. Смыслов не обращает внимания, думает о своем, грустном.

— Хватит, что ли? — грубовато спросила Надя. Смыслов спохватился, смущенно попросил извинения.

— Ну и волосатые же у тебя ноги, — распуская штанину, с усмешкой сказала Надя.

— Это не волосы, это — шерсть, — усаживаясь, поправил ее Смыслов. — Подтверждение теории Дарвина: человек произошел от мартышки.

— Такой красавец — и от мартышки! Если от мартышки, то от самой огромной и симпатичной… Волосы твои, Смыслов, называются — рудимент. Ты знаешь, что у человека семьдесят с чем-то рудиментов?

— Что это за штука?

— Остаточные, не нужные человеку органы. Неграмотный ты, Смыслов, хотя и шишка на ровном месте. Учиться тебе надо…

— Семьдесят? — ухмыльнулся Смыслов. — Не загнула?

— Очень-то нужно. Не помню все: аппендикс, остатки хвоста, вот шерсть твоя, есть даже лишние ребра, мышцы… Ты умеешь шевелить ушами?

— Только хлопать.

— Ого, шевелятся. А зачем? Еще зубы мудрости…

— Это ты брось. Как же без мудрости?

— Мудрить головой надо, а не зубами. Ладно, а то у меня цветы завянут, — поднялась Надя.

— Погоди, — придержал ее Смыслов за руку. — Не знаешь точно, когда комиссия?