Бернгард Рогге - Рейдер «Атлантис». Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941

В 9.35 с «Девоншира» открыли огонь, чтобы уничтожить вражеский рейдер. Всего было выпущено тридцать залпов. Противник отвернул в сторону и поставил дымовую завесу со стороны кормы и с обоих бортов на одной линии с мостиком. Команда покинула судно. Не было сделано никакой попытки открыть ответный огонь. Из-за дыма я прекратил стрельбу и изменил курс, чтобы освободиться от дымовой завесы. Была предпринята попытка вести стрельбу прямой наводкой с использованием радара, но она оказалась неэффективной. В 9.43 цель снова стала видимой и вновь подверглась обстрелу, который продолжался до 9.56, когда корабль охватило пламя с носа и с кормы. В 10.02 взорвался артиллерийский погреб, и стало ясно, что отпала необходимость в ведении боевых действий. В 10.14 последовал еще один сильный взрыв, и в 10.16 рейдер затонул.

Когда я получил устное донесение от пилота и летчика-наблюдателя, у меня не осталось никаких сомнений относительно класса и типа рейдера, и я был почти абсолютно уверен в том, что поблизости находилась подводная лодка. Несомненно, было невозможно спасти уцелевших без риска быть торпедированным...»

Донесение капитана 1-го ранга А. Эгера, Королевский военно-морской флот, командующего боевым кораблем «Дорсетшир», было напечатано в том же самом приложении к «Лондон газетт». Судя по этому донесению, «Дорсетшир» был в обычном патрульном рейде в поисках вспомогательных крейсеров и транспортов снабжения подводных лодок, когда в понедельник 1 декабря с него заметили мачты какого-то корабля рядом с относительно спокойным участком океана примерно в 1200 километрах к югу и западу от острова Святой Елены. Когда крейсер на скорости 25 узлов приблизился к цели для более тщательного осмотра, было отмечено, что «корабль выпускал клубы дыма и сохранял полузакрытую позицию», и это подтверждало мою точку зрения относительно того, что этот корабль, будучи замеченным, застопорил ход, а затем, когда на нем, в свою очередь, заметили «Дорсетшир», набрал полный ход и изменил курс, уходя от нас на всех парах. Мы увеличили скорость до 30 узлов, команда заняла свои места согласно боевому расписанию, и по радиосвязи был вызван самолет. На поверхности воды были замечены небольшие полосы солярки, включая один след, который явно не принадлежал нашей цели. Эти следы указывали в одном направлении – туда, где впервые был замечен корабль, и давали основания подозревать, что поблизости может оказаться подводная лодка».

Донесение капитана Эгера было продолжено описанием того, как он заметил шлюпки с «Питона» с яликами на буксире и, ошибочно приняв их первоначально за коническую рубку подводной лодки, уклонился от курса, но потом понял свою ошибку и правильно заключил, что преследуемый им корабль является противником. Ему также пришло в голову, что убегающее судно может оказаться британским судном, на котором ошибочно приняли крейсер «Дорсетшир» за германский боевой корабль, и в таком случае командира «Дорсетшира» лишают возможности спасти уцелевших с судна, потопленного германской подводной лодкой.

Он продолжал описывать, как после двух предупредительных залпов справа и слева от цели он обратил внимание на белый дым с кормы судна, источником которого могли быть либо дымовая завеса, дымовой буй, сброшенный в воду с целью привлечь субмарину, либо подрывной заряд для затопления. Соответственно в создавшейся ситуации он принял решение продолжать ход «Дорсетшира» на высокой скорости и вне радиуса действия в 13 километров, чтобы максимально уменьшить риск атаки подводной лодки...

«В течение последовавших трех минут, – продолжал он, – противник положил право руля, застопорил ход и начал спускать шлюпки на воду. Я решил не открывать огня и продолжал лавировать на высокой скорости вне досягаемости его пушек и торпед, но в пределах досягаемости наших. При этом я имел в виду возможность того, что нам противостоит рейдер с британскими моряками торгового флота на борту и что ему следует предоставить достаточно времени для того, чтобы спустить шлюпки на воду и тем самым избежать ненужных потерь британских жизней.

В 17.51 дым начал клубиться с мостика и носовой палубе, показывая тем самым, что судно охвачено огнем. Огонь распространялся быстро, языки пламени достигали высоты трубы и сопровождались слабыми взрывами. Вероятно, это рвались боеприпасы. В 18.05 на судне вовсю полыхал сильный пожар, и в этот момент в носовой части судна раздался мощный взрыв, который поставил точку, и в 18.21 оно затонуло, оставив после себя только облако дыма и большое число уцелевших в шлюпках. Противник не открывал огня по «Дорсетширу», и не было замечено никаких торпедных атак. С дистанции 18 тысяч метров у него было бы немного шансов нанести хоть какой-то урон «Дорсетширу», прежде чем сам он был бы выведен из строя с тяжелыми повреждениями. Мое мнение таково, что противник рассчитывал на защиту со стороны подводной лодки и, имея большое количество людей на борту, решил покинуть судно при первой же возможности, надеясь, что «Дорсетшир» подойдет ближе, чтобы подобрать уцелевших, и тогда, может быть, подводной лодке предоставится возможность для атаки. Расторопность и быстрота, с которыми было оставлено судно, показывают, что подобный маневр часто отрабатывали, так же как и поджог и затопление. Большое число уцелевших – по предварительным оценкам с самолета, их было около пятисот – показательно. Если судно было рейдером, это объясняется присутствием пленных британских моряков торгового флота, в противном случае единственным объяснением может служить то, что это были запасные экипажи для подводных лодок».