Джеймс Джонс - Только позови

Госпиталь оказался тем местом, где гасли и рвались привязанности. Более всего в этом убедил Стрейнджа последний разговор с Карреном.

Однажды во время утреннего обхода Каррен попросил его зайти к нему, как он выразился, на последнюю, может быть, их конференцию. Сердце у Стрейнджа учащенно забилось. Ему и самому в последние недели приходила мысль, что в госпитале остались только он и Прелл. Уехал Уинч со своим больным сердцем, выбыл Лэндерс с перебитой лодыжкой. Выписался даже Прелл с искалеченными ногами — ему предстояла первая поездка. Его, Стрейнджа, пустяковая рана не шла ни в какое сравнение с тем, что было у них. И тем не менее он все еще болтался в отделении, изнывая от тоски. Что же это получается?

Каррен не тратил времени на околичности.

— К сожалению, с рукой у вас не так хорошо, как я надеялся. Поэтому мы и держали вас так долго.

— Что значит «не так хорошо»? Не болит, не воспалена. По-моему, все в порядке. — Стрейндж повертел кистью, сжал и разжал кулак. При мысли о возможном отчислении из армии его охватила паника.

— Я не говорю о физическом заживлении, рана затянулась превосходно. Я имею в виду работу суставов и связок. То самое, что мы хотели поправить. Операция прошла очень успешно, и мы имели основания рассчитывать, что подвижность восстановится на все сто процентов. Увы, не восстановилась. — Каррен взял Стрейнджа за запястье. — Попробуйте сожмите. Крепче. Так. Теперь разожмите. Чувствуете, будто что-то мешает внутри?

— Что-то есть, — вынужден был согласиться Стрейндж.

— Ну вот, об этом я и говорю. Результаты такого состояния могут быть самые различные. — Он мельком глянул на пациента, как будто собираясь обстоятельно перечислить все мыслимые варианты, но передумал. — Не исключено, что это пройдет. Но лично я склонен думать, что полная подвижность кисти не восстановится. И наверняка рука начнет беспокоить вас с возрастом.

— И что же из всего этого следует? — встревожено спросил Стрейндж. — Что же я, совсем негоден, что ли? Так и будете держать меня тут?

Каррен рассмеялся.

— Вы по-прежнему рветесь в Англию?

— Именно так, сэр, — официальным тоном произнес Стрейндж.

— Ну что ж… С моей стороны возражения не будет. На данном этапе еще одна операция не требуется. Через два-три дня вы возвращаетесь в строй.

— Вот это здорово! А то вы меня напугали.

— Но должен предупредить вас, — строго продолжал Каррен, — что ухудшение может наступить внезапно, быть может завтра или через неделю. Поэтому настоятельно рекомендую быть осторожным. Не перегружайте руку.

Теперь вовсю улыбался Стрейндж.

— Если что, я могу и скрыть — кто узнает? В первый раз вот полгода вкалывал, и ничего.

— Не советую. Сами знаете, чем это обернулось.

— А теперь, пожалуй, и год протяну.

— Так или иначе я выписываю вас как ограниченно годного.

— Особой разницы нет, — осторожно проговорил Стрейндж. — Я ведь кухонный сержант. Что в стрелковой роте на передовой, что в инвалидной команде — все одно.

— Может, и одно, — улыбаясь, качал головой Каррен. — Но у меня инструкция.

— Это точно. Против инструкции не попрешь.

— Если рука всерьез разболится, вас снова направят в госпиталь.

— Можно вопрос, сэр?

— Давайте.

— Допустим, разболится еще в Штатах, где-нибудь на Восточном побережье, — куда меня направят?

Каррен пожал плечами.

— Теоретически в ближайший госпиталь с хорошей хирургией. Практически же вы попадете сначала в гарнизонный лазарет. Затем — если, конечно, не найдется какой-нибудь шутник — самоучка, который вздумает попробовать на вас свое умение владеть скальпелем, — так вот, затем вас переправят в ближайший общевойсковой стационарный госпиталь. И независимо от того, есть у них такой специалист или нет, быстро окажетесь на столе.

— А если это случится, скажем, здесь, в Кэмп О'Брайере?

— Ну, тогда, конечно, к нам.

— И оперировать будете вы?

Каррен помолчал.

— Нет, не я.

— То есть? — удивился Стрейндж. — Почему же не вы?

— У нас начинается реорганизация. Госпиталь расширяется, готовимся к дню «Д» — к европейской кампании. Хирургия, в частности, расширяется вдвое. Подполковника Бейкера назначают начальником одного отделения, меня — другого. Был хирургом, стану чиновником. Как говорится, вышибают с повышением. Думаю, что нам самим оперировать не удастся. Дела и близко к столу не подпустят.

— Значит, если что с рукой случится, я все равно к вам не попаду? — Стрейндж сдерживал раздражение.