Георгий Савицкий - Штрафники против асов Люфтваффе. «Ведь это наше небо…»

Остальные летчики-штрафники его только поддержали: «Правильно лейтенант говорит!» Они-то знали, что Павел Лазарев буквально живет в небе и дерется яростно, мстя за погибшую в оккупации семью.

Комэск штрафников все это время молча переводил взгляд со своих отчаянных «летунов» на арестованного. И не узнавал его.

Куда только делись горделивая осанка и вечно недовольное, надменное выражение лица?! Перед товарищеским судом офицерской чести на скамье сидел полностью подавленный человек. Глаза бегали, губы на бледном до синевы лице дрожали. Взгляд его был взглядом затравленного зверя.

— Что скажете в свое оправдание, Омельченко? — Капитан Волин, на правах командира эскадрильи, председательствовал в трибунале.

— Я… Я не знаю… Рвусь в бой, а потом — как затмение…

— Вы, Омельченко, уже дважды подставляли под удар боевых товарищей. Из-за того, что вы вышли из боя, был ранен Иван Мартыненко! — сказал «особист» штрафной эскадрильи капитан госбезопасности Анатолий Воронцов. — И ведь это не первый случай, была уже у вас и грубая посадка, и проявление трусости в воздухе. Запомните, Омельченко, трус долго не живет!

— Я думаю, — сказал представитель штаба дивизии, — что излишне крутых мер в отношении летчика-штрафника Евгения Омельченко предпринимать не следует. Сейчас, во время напряженных боев, — каждый человек на счету. Тем более что подобное поведение вполне могло быть следствием психологической травмы. А пока что предоставьте ему отдых, а потом дайте возможность летчику проявить себя в бою. Тем более, что подобное случается не только в штрафной эскадрилье, но даже и в гвардейских частях. Вот, например, в N-ском авиаполку тоже летчик оставлял строй, но оказалось, что этот человек не мог справиться с травмой после того, как однажды его сбила зенитка.

Капитан Александр Волин не мог поверить собственным ушам. Откуда такая лояльность к трусам и предателям? И это — в штрафной эскадрилье?! Да под Сталинградом расстреливали и за меньшие проступки! Видимо, командование просто не хотело «завинчивать гайки» во время решающего наступления на Таманском полуострове.

— Прошу внести ваше решение, товарищ подполковник госбезопасности, в протокол заседания трибунала.

— Конечно, — согласился представитель Особого отдела авиадивизии, и солдат-писарь снова быстро стал писать на прогрифованных листках чернильной ручкой. Совершенно секретную копию стенограммы полагалось оставить в документах штрафной эскадрильи.

Ну да ладно, хрен с ним. Волин решил, что если Евгений Омельченко еще раз устроит такие фокусы в небе, снова подставит своих боевых товарищей, то он, Александр Волин, лично его расстреляет на земле или в воздухе!

Несколько дней спустя фронтовая судьба снова свела капитана Александра Волина со знаменитым тезкой из Шестнадцатого гвардейского авиаполка. Капитана Волина вызвали в штаб на совещание по тактике боевого применения истребительной авиации. Александр Покрышкин вместе с Вадимом Фадеевым и Андреем Трудом тоже были здесь.

Заметив хмурое выражение лица Александра Волина, Покрышкин поинтересовался, в чем дело. Капитан Волин вкратце рассказал ему об Омельченко.

Покрышкин помрачнел.

— Был у нас один такой, Паскеев. Сволочь. Как «мессеры» приближаются, так он — в переворот и на пикирование! Он несколько раз бросал свое звено, что привело к ослаблению боевых групп и потерям среди летчиков. Я сам его в одном вылете чуть не сбил от злости! В итоге уже сами летчики потребовали разбирательства над ним. Но Паскееву вынесли, как я считаю, слишком мягкий приговор, всего лишь на время отстранили от полетов, а потом и вовсе отстранили от полетов. Но все равно — трус долго не живет!

— Это точно, — кивнул Волин. — Трус долго не живет!

После чреды непрерывных боев наступила небольшая передышка. Летчики использовали ее для всестороннего анализа эффективности своей тактики. В авиаполках, штабах авиационных дивизий и в штабе воздушной армии проводились практические семинары по тактике, обмен опытом боевых летчиков, беседы, выработка новых приемов и методов борьбы с гитлеровской авиацией, которая все еще представляла довольно внушительную силу.

Новаторские идеи Александра Покрышкина в области ведения воздушного боя с превосходящими силами противника наконец нашли широкий отклик и у летчиков, и у военного руководства. Командующий воздушной армией генерал Новиков горячо поддерживал тактические идеи крылатого бойца. И теперь такие, как Исаев, не могли помешать ему творить победу в воздухе. «Кубанская этажерка», «Соколиный удар», уход из-под атаки вражеских истребителей «кадушкой», множество других инновационных приемов воздушного боя становились всеобщим бесценным достоянием сталинских соколов.