Александр Марков - В Багдаде неспокойно

Электростанции давным-давно были выведены из строя. В ресторане в подсобке стоял небольшой генератор, но все угощения готовили на огне и пока что надобности его запускать — не было. В зале становилось с каждой минутой все темнее и темнее, но так было даже интереснее.

Русские сидели и смотрели на закат. Уходить никуда не хотелось. Может из-за этого они и продержались даже не час, как мушкетеры в бастионе Сен-Жерве, а гораздо больше, потом разошлись по номерам, а спустя два дня, сотрудники посольства сообщили им, что готовят колонну машин и попробуют выбраться из осажденного Багдада. Кто хочет — может присоединиться к колонне, кто не желает этого делать — все равно настоятельная просьба к колонне присоединиться.

Тем временем, Багдад готовился к обороне.

На улицах города любой армии трудно вести бои, какой бы современной техникой она не обладала. Невозможно угадать, что там встретишь за следующим поворотом, лабиринта улиц — то ли Минотавра, то ли кого-то, кто окажется тебе по силам. А несколько мальчишек, которым раздали переносные гранатометы и отправили умирать — строго-настрого наказав, чтобы каждый из них унес с собой в небеса как минимум экипаж одного из танков, стали бы головной болью для любой армии вторжения. Мальчишкам обещали, что они после смерти отправятся на небеса, а те, кого они с собой прихватят — прямиком под землю — в ад, так что в загробной жизни они не встретятся, и никто им там мстить не станет.

На перекрестках соорудили баррикады из мешков с песком или бетонных блоков. Их ставили друг на друга, как кубики детского конструктора, но конструкция была непрочной, и любой танк мог развалить ее в несколько секунд. Вот только для этого, танку надлежало доехать до баррикады или хотя бы выстрелить по ней. За баррикадами стояли пусковые установки для неуправляемых ракет. Создавалось впечатление, что делали их кустари в местных мастерских, где до начала боевых действий они зарабатывали на жизнь, изготовляя кастрюли или сковородки. А теперь вот их умение использовали для того, чтобы приварить несколько труб к треножникам. Возле кустарных установок маялись без дела люди в форме песочного цвета. Похоже, они охраняли их от желающих утащить такие нужные и полезные в домашнем хозяйстве штуковины.

Громов не верил, что иракцы будут защищать свою столицу так же фанатично, как это делали немцы в Берлине. Даже, несмотря на то, что они постоянно утверждали, будто умрут на улицах Багдада, но не отдадут его американцам. Это были только пустые лозунги. И все равно, нет ничего хуже, чем оказаться в городе, который начинает штурмовать неприятельская армия.

Тем не менее, группа, приехавшая на смену коллегам, все же осталась в городе. Они решили, что уехав из Багдада всего лишь через три дня после того как в него приехали, не выполнят свою работу. На них смотрели, как на смертников, пробовали уговорить уехать вместе со всеми, но «самоубийцы» никого слушать не желали.

Всего в эвакуационной колонне было с десяток посольских машин, да еще две с журналистами.

Громов вдруг заинтересовался вопросом — находится ли еще в городе Саддам Хусейн? Может он и не думает никуда бежать, а решил встретить здесь американцев с автоматом в руках, как на тех плакатах, что вывешивали перед казармами военных и сейчас сидит в каком-нибудь бункере в окружении своих верных сподвижников? Но в иракских ВВС, наверняка нет никого, кто походил бы на Ханну Рейч, которую называли Лени Рифеншталь от авиации. Она посадила свой самолет на разбитую асфальтовую улицу прямо перед бункером, где сидел в окружении Гитлер и ждал своего последнего часа. Кто там знает — может он и улетел на этом самолете, ведь давно уже ставится под сомнением, что сожженный труп, найденный неподалеку от бункера, принадлежал именно Гитлеру.

Сергей и Игорь сидели в «Сабурбане», в который помимо них набилось еще четыре человека, да еще у них под завязку был загружен аппаратурой багажник. Поэтому в машине было также тесно, как в ковчеге Ноя. Еще у нее был один существенный недостаток — большое потребление бензина. Когда она едет, то стрелка, показывающая содержимое бензина в баке, смещается буквально на глазах, как будто у машины пробит бак и топливо выливается на дорогу тонкой струйкой. Впрочем, для Ирака это сущий пустяк, поскольку банка «пепси» стоила здесь столько же, сколько и залитый под завязку бак. Странно, что в России, где бензин тоже делают из собственной нефти, ситуация совершено другая.