Валерий Гусев - Паруса в огне

А дальше что? Военком припомнил, что еще до войны, на учениях, отрабатывали постановку на якорь под водой. Да мы вроде бы и так как на якоре.

Ладно, отдали в носу якорь. А Командир уже мысль подхватил.

— Право на борт! Левый двигатель — малый назад!

И что получилось? Якорь нос лодки держит, а корма в сторону моря движется. Помалу-помалу. Потом цепь чуть потравили — лодка еще дальше кормой на чистое вышла.

А мы все уже голые по пояс. От пота блестим, дышим как рыбы без воды. Шатаемся на каждом шагу.

— Продуть среднюю!

Смотрим, кому видно, на шкалу глубиномера. Пошла стрелка! Выбрали якорь. Всплыли. Отдраили все люки. На палубу выбрались. Ночь над нами звездная! Воздух — слов нет, какой прекрасный! Уж как же мы дышали! Будто только что родились, из мамкиного чрева на белый свет выбрались…

…Да, так наш первый рейд. Что в тот раз получилось? По расчетам Штурмана, мы в Вардё в одно время с транспортом угадываем. Но запаздываем — ни с моря, ни с берега атаковать не успеваем.

Командир со Штурманом переговариваются.

— Заманчиво получается…

— Риск огромный.

— Риск минимальный. Немцу в голову не придет, что советская лодка пойдет в торпедную атаку, проникнув в охраняемый фиорд. Наш шанс — внезапность.

Словом, принял Командир дерзкое решение — атаковать транспорт прямо в порту. Прямо у пирса его ко дну пустить. Вместе со всеми валенками.

Небывалое пока что решение. Потом-то такие атаки прочно в практику вошли.

Порт охраняется. На подходе мины на якорях стоят. Вход противолодочной сетью перегорожен. Так еще и в самом фиорде противолодочные корабли наготове стоят. Береговая батарея имеется. Другое дело — что нас совсем не ждут…

Штурман прокладку делает, очень внимательно. Подход к рейду Вардё сложный, по всему. Гряда подводная, минная банка. Разведка, кстати, эту банку нам обозначила, и у Штурмана она на карте имелась. Только вот одно дело мины на карте, а совсем другое — в море, под водой.

Ну ладно, мины пройдем. А вот сеть… Но и тут наш Командир необычное решение нашел.

Глубина на входе в фиорд довольно большая, сеть должна быть преградой для подлодок. А вот своим кораблям она мешать на входе-выходе не должна.

Посмотрели они со Штурманом в который раз таблицы с разными типами немецких кораблей, с их характеристиками. Главное — какая у них осадка, в грузу и порожнем. А какие суда в Вардё заходят, это уже давно известно было.

Ну и прикинули, что верхняя кромка сети до поверхности моря метров шесть не должна доходить. А наша высота без перископа — 4 метра. Значит, если поднырнуть под сеть нельзя, так почему нельзя над ней пройти?

Опасно, конечно. И запутаться можно, да еще на малой глубине. И минные заряды в действие привести, световую сигнализацию задействовать.

Но решение принято. Погрузились, пошли под перископом. По сторонам света поглядываем. Нам обозначаться в этом районе ни к чему.

Вскоре берег стал из моря подниматься. Грядой скал обозначился. Штурман курс уточнил. Подобрались как можно ближе. Нырнули. На предельно малую глубину погрузились. И самым малым ходом идем, чтобы рябью себя на поверхности не обозначить.

Крадемся, словом. Проникли…

К атаке все готово. Командир и здесь смекалку проявил. Чтобы нам после залпа время не терять, в тесноте бухты не разворачиваться, а сразу «деру дать» на выход в открытое море, тихонько и плавно нашу «Щучку» развернул, носом к морю поставил, а кормовые торпеды на транспорт нацелил.

Сейчас все уже от нашей слаженности зависело. Мгновенно поднять перископ, мгновенно поймать цель, поразить ее, скрыться под водой и вырваться из бухты. На вольные просторы. Не попав при этом в сеть и не задев при этом якорные мины.

Отчасти все так и получилось. Всплыли под перископ, никто его, конечно, и не заметил, ахнули две торпеды. Лодка здорово прыгнула — стреляли все-таки вблизи. Прыгнула так, что словно косатка на поверхность вылетела.

Что тут началось!

Транспорт гибнет, прямо у пирса. Причем почему-то оделся сильным огнем и черными дымными клубами — горит, словом. Видимо, помимо валенок, был он гружен и какими-то горючими материалами. Хотя, может, и валенки хорошо горят. Не знаю, не пробовал валенки жечь.

Хоть я немца не люблю, а надо отдать ему должное. В ту же минуту, как нас выбросило, ударила с берега артиллерия. Правда, снаряды далеко от нас легли — все-таки собственная бухта не пристреляна.

Но тут же сорвались два катера. Один взял курс на выход и встал там, как швейцар у дверей, чтобы мы не вышли не расплатившись. А другой начал кидать бомбы.