Андрей Загорцев - Поймать ваххабита

— Зима и ниипёт!

На прощальном фуршете в миссии было весело, там была наша русская водка и предчувствие скорого возвращения домой. И только наш «основной» испугал меня до икоты, нацепив на местный камуфляж наши эмблемы «сельхозавиации» (десантные птички) и черный лаковый «Кавказский крест» (который продается у любой духанщицы в милой сердцу Ичкерии). Все бы ничего, только местный командир батальона (впоследствии министр внутренних дел королевства) закатил спич минут на пятнадцать.

Серега уже устал переводить и, тяпнув во время речи грамм двести пятьдесят «беленькой», глупо улыбался и нес ахинею. Местный комбат закончил свою речь уже по-русски отвесив комплимент в сторону нашего «основного».

— И самый балшой спыцалист канешно ви, палковник, ви настойаший уйобак, за вас!

— Ур-ра! — в ужасе закричали мы и опрокинули свои рюмки с водкой, арабы хлобыстнули свою минералку.

— Сирёжа, — заплетающимся языком вопросил наш босс, — а чего значит последнее слово, чой-то я не понял?

— А, типа, крутой спецназер, лев пустыни, так сказать, местный диалект, — пробормотал Серега и потянулся снова к рюмке.

Мотыль, открывая квартиру, чувствовал, как глухо бьётся в груди сердце. Нет, не от бега, бегал Женя — дай Бог каждому, скорее всего от неясной тревоги и смутного чувства надвигающейся беды.

А в квартире царила умиротворенная и непринужденная обстановка. Два бывших сослуживца старшины первой статьи Евгения Мотыля сидели на кухне за большой бутылью молодого вина и орали друг на друга в голос.

— Мля, идиот ты! Пехота — это царица полей, училище у меня О-Б-Щ-Е-В-О-Й-С-К-О-В-О-Е! — пытался говорить внятно и раздельно заплетающимся языком нынешний курсант и бывший матрос-водолаз по кличке «Брейк».

— Да «сапог» ты, натуральный «портяночник», ты и на пункт из «сапогов» пришёл! — корил «Брейка» Степан Падайлист, из-за оригинальности фамилии кличка у Степы была тоже оргинальная — «Качок».

Кличку эту ему еще на срочке придумал «Брейк», склонный ко всяким литературным излишествам и фантазиям. В первый раз когда «Брейк» услышал фамилию Степана, то он высказал вслух аллегорическую рифму: «Степан Падайлист — ярый онанист!». Падайлист был младшим матросом по призыву и скуксившись промолчал. В конце концов кличка много раз трансформировалась и превратилась в «Хохла-велосипедиста, старого фашиста, заядлого культуриста» а для удобства произношения в просто «Качок».

— Ко-о-ок! — заорали бывшие матросы, узрев Мотыля, — где ты носишься, мы чо, на дискотеку идём или как? Тут же выпускные в школах, девчонки нарядные с букетами бегают, на танцульки попрут обязательно.

— Остыньте вы, дутен пулы, — выразился нелециприятно и по-молдавански Мотыль, — румыны в городе, вам валить надо, особенно тебе, «Брейк».

— Хорошенькое дело — валить, вы меня сдернули, сколько у меня нервов потрачено, чтобы раньше с училища свалить — вас не интересовало. Димку Болева так и не встретили, в Одессу не съездили, и тут — валить? — начал возмущаться «Брейк».

— Протрезвляйтесь, — коротко отрезал Мотыль, — дело — серьезнее некуда, в городе уже стрелять начали.

«Брейк» и Падайлист открыли рты и недоуменно вылупились на Мотыля. Покидать гостеприимные Бендеры, до которых добирались с таким трудом, так рано не хотелось.

Степан поплелся в ванную под холодный душ, «Брейк» начал собирать свои шмотки, проклиная всех на свете: и своих сослуживцев, и молдаванского президента Снегура, и самого себя, так просто купившегося на эту авантюру.

План Мотыля был прост: добраться до окраин, где жил его двоюродный брат, у которого в гараже стоял Женин «жигуленок», и на видавшей виды «шестерке» отвезти «Брейка» до украинского Луганска, откуда он уже спокойно может уехать до своего Ростова.

— Сука-а-а, ой-й-й мля-я, — хрипел Падайлист, держась за простреленный бок и царапая пальцами подъездную стену. «Брейк», поддерживающий Степана, подхватил того под мышки и потащил вверх по лестничному пролёту. Дотащил и посадил под распределительным щитом. Подбежал к одной из дверей на площадке и с силой ударил ногой.

— Бу а не зио, мля, открывайте, а то дверь снесу, бля, ну чо там еще, вари ведери, епт, откройте, вашу мать.

Дверь тихонько открылась и в нос «Брейку» уперся ствол какой-то длиннющей огнестрельной бандуры.

— Не ори, — прохрипели из-за двери, — отойди подаль, чо за дохляк с тобой, сам кто?