Сергей Дышев - До встречи в раю

В лечебнице, освещая путь спичками, он пробрался в палату, где лежало скрюченное тело. Когда он осветил страшный угол, то с ужасом и изумлением обнаружил, что труп исчез. Юрка пробежал по палате, заглядывая под все койки, — черного тела не было. «Но ведь я своими глазами видел! Ведь не померещилось же мне…» Юрка вбежал в соседнюю палату, обыскал и там все углы, но тщетно. Он сел на железную раму кровати и тихо расплакался. «Значит, уже похоронили…» Теперь он понял, что жизнь его закончилась.

В свои шестьдесят лет Кара-Огай чувствовал себя как никогда сильным и уверенным. А к нытью «русской любовницы» относился примерно как к назойливому писку комара. Его возраст имел прекрасные преимущества: он знал, как обращаться со слабым полом. «Люське этого не понять. Ей хочется разъезжать по городу в белой красавице-машине. Чего ездить, куда? На посмешище всему народу? Вон, скажут, любовница старого дурака Огая покатила… В столице ей тоже делать нечего. Подруг пусть сюда приглашает. Пусти ее в Россию, к маме, дочку хочет увидеть. Уедет, а там… Мало ли что там может случиться! Скажет ей старая дура: сиди, не езжай никуда, мы тебе тут мужика найдем, зачем тебе азиат? Ведь так и скажет, старуха чертова… Надо денег ей переслать, пусть лопнет от радости!.. Эти женщины, как куры: один глаз в одну сторону смотрит, второй — в другую, а общую картину ни черта перед собой не видят…»

Кара-Огай ехал не просто на встречу, а на праздник, который он приказал устроить по поводу полного освобождения города от фундаменталистов. Сегодня вечером в пригородном колхозе, которому уже присвоили его, Кара-Огая, имя, соберутся все командиры и самые лучшие боевики. Дома он оставил младшего брата, хотя тот очень просил взять его с собой. «Пусть присматривает за цветочком. Еще надо заслужить свое место среди героев».

А перед воротами поставил зэка Сирегу. Надежный парень, свой, уже успел отличиться. Ему и трофей в награду распределили — почти новые «Жигули», «шестерку». Лидер решил приблизить его. К людям, имевшим тюремное прошлое, у него было неровное отношение.

Они поехали к зданию клуба, на котором еще сохранились коммунистические лозунги, обогнули памятник Ленину, остановились у входа. Человек десять вышли встречать его. Лидер грузно уселся, все разговоры стихли.

— Ну что, ты — хозяин, — Кара-Огай сделал жест рукой в сторону Джеги, — ты и начинай!

Все одобрительно загудели. Джеги вскочил, несколько смущенный оказанной ему честью.

Потом все было именно так, как и представлял себе Лидер: долгие речи, аплодисменты, тосты, восславление его, Кара-Огая, полководческого, политического таланта, щедрого сердца, открытой души, зоркого глаза и твердой руки.

Вдруг у него защемило сердце, он вышел на улицу: со стороны города донесся едва различимый отзвук взрыва, будто дальняя гроза за горизонтом. Но никакой грозы, конечно, быть не могло. «Пацаны, что ли, хулиганят с гранатами? — подумал Кара-Огай. Слишком много оружия бродит по рукам. Раздать легко, отобрать трудно…»

«Поеду домой», — неожиданно решил Кара-Огай.

При подъезде к городу он увидел зарево, отблески которого окрашивали редкие тучки на небе. Кара-Огая поразила эта картина, хотя в последнее время немало повидал он страшных пожарищ. «Беда», — понял он, буквально нутром ощутив холодный ужас.

В той стороне был его дом.

— Гони! — крикнул он водителю, и тот молча, ничего не спрашивая, выжал педаль до отказа.

Не дожидаясь, пока машина остановится, он выскочил, безотчетным движением вытащил из кобуры пистолет. Ворота были распахнуты, в пламени метались человеческие тени… Не помня себя, Кара-Огай бросился к дому — огненному сгустку, в который превратилось его жилище. Он не ощутил жара, почувствовал только, как затрещали волосы на бороде. Кто-то оттащил его.

— Где Люся? Люся! Где она, кто знает, скажите!

Он хватал за грудки людей, которые суетились с ведрами. Но никто не отвечал. Кара-Огай тряс пистолетом, ходил вокруг дома и стонал, как умирающий, никому не нужный вожак стаи…

— Где пожарные машины? — кричал он осевшим чужим голосом, забыв, что их давно сожгли на городской демонстрации, когда на колонну его сторонников пустили мощные струи из водометов.

Сколько они тушили — никто уже не скажет. Время останавливается, когда начинают ход стрелки человеческого горя. Дымный воздух стал рассеиваться вместе с забрезжившим рассветом. На том месте, где у них была зимняя кухня, почерневший Кара-Огай и обнаружил свою страшную находку. Обугленное тельце, на остатках пальцев едва различимы три кольца с тремя разными камнями — алмазом, изумрудом и рубином, которые он ей подарил.