Овидий Горчаков - Лебединая песня

Сосредоточившись, сдерживая дрожь в пальцах, она четко отстукивает пятизначные группы цифр… Минут через пять спрашивает шифром: «Вы меня слышите? Прием!» — «Слышу четыре балла. Продолжайте! Прием!» Аня весело подмигивает Зине.

Принять первую радиограмму от разведгруппы, выброшенной в тыл врага, — событие не малое на радиоузле штаба фронта. Особенно если группа выброшена в Восточную Пруссию. Немедленно после окончания первого радиосеанса на радиоузле составляется акт о работе корреспондента №2165. Только в штабе знают, что корреспондент №2165 — это Лебедь. Для командующего и военсовета фронта нет ни Лебедя, ни группы «Джек». Есть разведывательные данные на штабной карте. Немногие в разведотделе знают, что Лебедь — это Анна Морозова.

Наутро у майора Стручкова впервые за последние двое суток разгладится хмурое лицо.

«Связь с группой "Джек" установлена», — сдерживая радость, официально доложит он своему начальнику генералу Алешину.

Передав радиограмму, Аня переключается на прием. Слабо мигает в сгустившейся темноте желтая индикаторная лампочка. Ой как шумит эфир в наушниках, прямо как балтийский прибой! Но все в порядке! Радиоузел передает условными цифрами: радиограмма принята полностью, вопросов нет. Анин корреспондент не просит, чтобы Аня повторила какую-то группу цифр. Но вот новый сигнал — у «Центра» есть радиограмма для «Джека». Аня, настроившись, строчит карандашом в блокноте. Быстро ложатся на бумагу пятицифровые группы шифрорадиограммы. Ей почти не мешают разряды и писк чужой «морзянки». Слышно по-прежнему хорошо, на 5-6 баллов. Совсем не надо переспрашивать. Нельзя пропустить ни одного знака… Наконец Анин корреспондент, отстучав сигнал конца передачи радиограммы, сообщает: «Связь прошла хорошо, с полным обменом!» Снимая наушники, передавая Зине шифровку «Центра», Аня широко улыбается, вытирает пот со лба и висков, переглядывается, счастливая, смущенная, с ребятами, с довольно усмехающимся капитаном.

А что? Бывалые радистки рассказывали ей под Смоленском, что они на долгие дни теряли связь с Большой землей по самым разным причинам! А тут такая удача с первого раза!…

— Выходит, Аня, не зря нас сюда бесплатно самолетом доставили, а? — с улыбкой шепчет капитан.

У капитана Крылатых есть все основания быть довольным.

Что бы ни случилось в будущем, «Джек» уже оправдал свое существование. Ведь каждая радиограмма, отправленная из тыла врага, с разведданными — это скупая сводка одержанной победы, большой или малой. Группе «Джек» крепко повезло: первая же радиограмма — выстрел в «яблочко». Теперь и смерть не так страшна… Готовность отдать свою жизнь ради разведданных, которые спасут жизнь сотням и тысячам братьев, — в этом, а не в головокружительных приключениях, видит капитан Крылатых сокровенный смысл своей опасной, самозабвенной профессии.

Но вдруг светлая улыбка сбегает с лица Ани. Еще не все! Рано радоваться!

Вон Зинка, развернув шифрорулон, осторожно светя фонариком, принялась за расшифровку первой принятой Аней радиограммы, переводит в слова пятицифровые группы. Вдруг Аня напутала!…

Но нет! И тут все в порядке. Капитан зачитывает наспех нацарапанную радиограмму: «Центр» поздравляет группу с удачным приземлением и предлагает безотлагательно приступить к выполнению задания.

— Зиночка! — шепчет Аня подруге. — Понимаешь, он сказал: «Связь прошла хорошо, с полным обменом!» Понимаешь?…

Так начинается работа радистки Ани Морозовой. Ее позывные звучат далеко от родных мест, в шумном, как балтийский прибой, немецком эфире, где громче всего стучат телеграфные ключи связистов ставки фюрера, где десятки вражеских радистов — под Растенбургом и Гольдапом, в Кенигсберге и Тильзите — обмениваются сведениями о ходе розыска советских парашютистов, сброшенных в ночь на 27 июля под Тильзитом.

Одновременно с актом о первом выходе Лебедя в эфир, что составляется в тот поздний вечер на Большой земле, другие акты, на немецком языке, торопливо пишутся сразу в нескольких частях радиоподслушивания и пеленгации, разбросанных в разных концах Восточной Пруссии. «Слухачи» 6-го флота люфтваффе засекают Анину рацию. На пеленгационной карте нити, протянутые из Кенигсберга и Мемеля, Гольдапа и Растенбурга, пересекаются точно в том самом месте, где в ту минуту сияющая, счастливая Аня начинает упаковывать рацию, а Шпаков ловко сматывает антенну. Зина порывисто обнимает Аню, чмокает ее в щеку, капитан Крылатых показывает ей большой палец, а немцы-радисты уже строчат рапорты, подробно отмечая все особенности ее «почерка». И целый хор голосов звучит по телефонам в штабах гестапо, СД и полиции.