Овидий Горчаков - Лебединая песня

Вот так же, с этим же неотвратимым дизельным ревом, мчались они на восток в июне сорок первого. Только было их гораздо больше, они ехали по всем прусским дорогам, а нас на границе было совсем мало…

Над лесом с востока на запад, к Кенигсбергу, летят наши самолеты. По сигналу воздушной тревоги автоколонна немедленно тушит фары и, снизив скорость, продолжает марш. А как только пролетают стороной самолеты, включает фары и увеличивает скорость до заданной. Нет, нашим самолетам не заметить сверху ночью эту колонну… Дать бы им сигнал ракетой!… Нельзя… Да и ракет нет…

Прут и прут, глухо и грозно рыча, темные громады со зло прищуренными желтыми глазами фар. А если посмотреть вслед проезжающим машинам, то смутно видны бамперы, колеса и номера машин, тускло освещенные зловещим темно-алым, как свертывающаяся кровь, светом стоп-сигналов. И кажется, будто обреченная колонна катит по залитой кровью дороге…

Едут лесной дорогой разведчики. Целый разведбатальон — до зубов вооруженные ефрейторы, фенрихи, гауптфельдфебели. Кавалеры Железного креста 1-й и 2-й степени. Многие, верно, воюют уже по пять лет. Они брали польские, бельгийские, французские, русские города. Они совсем позабыли мирную жизнь, стали вышколенными солдатами. Жгли деревни под Минском, Полоцком и Витебском, там, где партизанили в родной Беларуси и Коля Шпаков, и многие другие разведчики группы «Джек». А теперь они мчатся на защиту своих границ — границ фатерланда. Гитлер вдолбил им, что они защищают теперь родину, что большевики страшно отомстят каждому немцу и его семье. И они стали сильнее и опаснее.

Едут к фронту немцы — разведчики, целый батальон. А у дороги лежат другие разведчики — восемь парней и две девушки. И, хотя не слышно ни единого выстрела, уже идет между ними бой. Казалось бы, куда группе «Джек» против этого разведбатальона! Но капитан Крылатых уже мысленно составляет текст радиограммы, которую передадут Аня или Зина. На оперативной карте командующего фронтом будут нанесены новые важные знаки. Генерал армии Черняховский направит на нужный участок побольше «катюш» и пушек, новенькую дивизию или пошлет штурмовиков и бомбардировщиков, и этот гитлеровский разведбатальон будет разгромлен со всем полком, со всей дивизией. Так — одной радиограммой — выигрывают порой разведчики большие сражения.

Но нелегко даются эти радиограммы. Очень скоро группа «Джек» должна будет заплатить за свой первый успех первой невосполнимой потерей.

Как только уносятся по дороге последние мотоциклисты, разведчики выбираются из окопов. Рывок через дорогу, которая еще пахнет бензином и выхлопными газами… А справа уже слышится нарастающий гул моторов, уже режут мрак, словно злые, суженные глаза, огни маскированных фар…

На следующей широкой просеке — та же история: незначащаяся на карте дорога и на ней густой поток машин. Движется, грохоча, истребительно-противотанковый дивизион… Значит, и впрямь не полк, а целая дивизия, рассредоточив войска, скрытно выходит параллельными тайными дорогами к фронту! Не задумал ли Гитлер контрудар из Восточной Пруссии?…

Когда дорога пустеет на пять-шесть минут, разведчики проскакивают и эту просеку, перед носом у какой-то движущейся на восток части.

Налетает с моря свирепый норд-ост, вскипает гулом темный бор. Стонут, гнутся черные сосны, а за спиной не смолкает рокот и лязг, будто в призрачном свете скачущего за тучами полумесяца встают из семисотлетних могил рыжебородые, закованные в железо крестоносцы, встают и мчатся тяжкой рысью на скелетах боевых коней к объятой огнем восточной границе…

Река Парве. Не река, а речушка. Неширокий приток Лаукне, что впадает в залив Куришес Гаф. Лаукне на пятикилометровке можно найти, а Парве не найдешь. Она осталась бы в памяти группы «Джек» безымянной, если бы не километровка. Даже на километровке капитан Крылатых с трудом отыскивает эту речушку.

Как преодолеть водный рубеж? Мельников минут десять ходит по крутому берегу, ищет брод по следам в траве. Нет ни следов, ни брода. И даже самой завалящей лодчонки нет.

Лодки наверняка имеются на хуторах и фольварках выше и ниже по течению, но там… там люди. Лодки на цепях, а собаки спущены на ночь с цепей. Мельников измеряет палкой глубину речки у берега — палка не достает до дна. Так как же группе переправиться через эту проклятую Парве с радиостанциями, с оружием и боеприпасами? Вплавь? Кажется, Зина плохо плавает, всю жизнь прожила в Москве… Все перевозы тоже в деревнях. На паромах — замки, возможна охрана…