Алексей Сквер - Армада

Попытался объяснить — перегар. Ну, он мне конкретно ответил, что думает о будущих шакалах-алкоголиках. Да я тогда и не знал, что в армаде офицерьё шакалами прозывают, кстати. Получать в ебло от здоровенного дядьки — сомнительное удовольствие, да и вымотан. Плаваю, как топор, но не клянчить же бабло. Делать нечего. Нашёл полиэтиленовый пакет. Форму в него, перевязал туго. Сапоги приторочил — голенища связал, ну и с богом.

«Всё-таки он есть. Выловил меня паромщик на катере. До середины реки доплыл, там течение, и — «понесли ботинки Митю»…. Думал, кирдык… Хых…

Хорошо ехать в поезде на верхней полке, убираясь в гавно, вспоминая безбашенную юность. Мне 22, а было-то 20. Два года назад это было, а вспоминается, как будто давно-давно. Быстро же я повзрослел в этой Борзе».

Страшно было — жуть. Тону же. А звать на помощь бессмысленно — кто услышит?? Утро ведь раннее. И назад поворачивать уже глупо. Не дотяну — большую часть проплыл. Короче, как говорится, что есть сил — вперёд. Потом трясло, мышцы деревянные, челюсти лязгают, и хмурый взгляд дядьки-паромщика в упор.

— Дурррак молодой, — только и сказал.

«Я даже не поблагодарил его, а ведь он жизнь мою дурную спас… хм, интересно, зачем, нужен, видать, для чего-то… или кому-то».

Да такие вещи делаются не для благодарностей, наверное.

Дом нашёл сразу, хоть и один раз был всего у Женьки. У меня на имена память никуда, в лесу без компаса заблужусь, но в городе или любом населённом пункте никогда не плутал.

В 8-ом классе привозили в Москву на экскурсию. Ну, экскурсия-то по фиг была, там времена голодные были. В моём городе на полках в магазинах только турецкие дрова с надписью чай и морская капуста без боя, остальное по талонам через дикую очередь, да ещё и какую-нибудь хуйню ненужную в нагрузку бери. Не то, что в Москве. Очереди детские — человек на двадцать, да и есть всё, хошь — колбаса, хошь — сыр, хошь — масло. Шопинг (блядь, мы словов-то таковских не знали тогда, найти бы чего пожрать было) после экскурсии — неотъемлемая часть, если не главная цель поездки. До сих пор удивляюсь, как я там ещё посмертную маску Пушкина успевал разглядеть. Отстал по очередям от своих, и, тем ни менее, прибыл затареный к месту отправления нашего автобуса. Было дело. Обосрался, конечно, от страха, один в мегаполисе впервые остался тогда. Но главное — сделать первый шаг, что в драке, что в непонятках. На том и стоим.

Захожу в калитку, а эта сволочь стоит на огороде — жрёт чего-то.

Нашёл пропажу.

Там и сел.

— Лёха?!! Ты откуда??

— От верблюда… — мрачно, — нас теперь точно из училища попрут… мудак ты, Женя…

— От мудака и слышу… тебя за мной послали?? — тоже мрачнеет, — Не поеду… вали назад, я через пару дней приеду.

— Завтра поедем, устал я…

— Жрать хочешь??

— Жек. Я к тебе всю ночь ехал… я спать хочу…

— МАААА! СКВОРИН ПРИЕХАЛ… ЖРАТЬ ХОЧЕЕЕТ…

Сели кушать. Точнее, я сел жрать, а этот фантик напротив.

— Ну, что?? Выпьем??

— Дать бы те в рожу, — с набитым ртом.

— Свою береги, — лезет за бутылкой.

Выпили.

— Ну, рассказывай…

— А чо рассказывать?? Чухнул за тобой вот…

— То есть как??

Рассказал как.

— Во ты еблаааан…

— На себя посмотри, умник.

— Тебя ж вышибут…

— Нас, Жек… нас…

— Ну, я-то понятно, а ты чего??

— Жек, ты мой друг… я просил, чтобы отпустили тебя искать по-хорошему, меня не пустили…. а я… откуда я знаю, что ты там нахуевертишь в горячке-то.

— Гыгыгыгы… ты чо?? Решил, что я вскроюсь??

— А чёрт тебя знает… она ведь такая…

— Заткнись, — насупился. — Ты меня-то по себе не равняй, это ты у нас тонкая поэтическая натура… герой-любовник, блядь.

— Жек, я за тобой поехал…

— Она знает??

— Зачем ей?? И так, наверное, переживает…

— М-дааа…

— Наливай, не мычи… чо уж теперь…

— Козёл ты, Скворин…

— Знаю.

Мы вернулись в училище. День ждали комбата. Рапорта на отчисление написали вместе. Дело о нашем самовольном оставлении части дальше комбата не пошло. Матёрый человечище, как в воду глядел, что дурь молодая. Ну да насмотрелся за свою бытность в должности-то на идиотов. Пока я дотопаю до его опыта работы с подчинёнными, мне, наверное, надо будет столько говна слопать, что если за раз, то лопну раз тысячу по шву.

— Ну что, поросята… Набегались??

Молчим.

— Что вы там за бумажечки мнёте?? Давайте сюда уже. Почитать-то старику нечего, кроме ваших идиотских каракулей.

Полковник Трунин — это серьёзно. У него до нас столько народу в кабинете пообосралось, что даже с собственноручно написанным рапортом на отчисление всё равно стрёмно в его кабинете. Рапорт на четвёртом курсе. Вот и кончился мой поход в армаду. Чуть-чуть не дотянул, блядь. На хер я на первом курсе подыхал и три года грыз уставы?? Идиот.