Юрий Семенов - Прощайте, скалистые горы!

Не так-то просто было разыграть этого бывалого матроса. Обычно Шубный выдерживал атаку шутника, давал ему повод войти в азарт, чтобы было больше слушателей, и вдруг начинал рассказывать какую-нибудь историю из своей жизни, над которой все продолжительно хохотали. Шубный часто внушал молодым матросам: «Ты не злись. Разыгрывают тебя, а ты смейся да поддакивай. Глядишь, насмешник-то и умолкнет. Будешь оправдываться — изведут».

Ломов, слушая разговор матроса, думал о будущей операции. Он чувствовал, что бой предстоит необычный, и не только потому, что он впервые должен командовать на вражеском берегу. Ему хотелось быть в этом бою не таким, как тогда, в бухте Тихой, доказать всем и самому себе, что он не трус, не слабовольный юноша с офицерскими погонами. Лейтенант последнее время засиживался над боевым уставом пехоты. Перечитывая обязанности командира взвода в бою, он глубоко понял смысл слов: «Командир взвода личным примером увлекает бойцов…» В землянке появился Чистяков с коробкой запалов к гранатам. Следом за ним пришёл связной от командира роты. Федин вызывал Ломова к себе.

Около землянки командира роты Ломов встретил командира другого взвода разведки — старшего лейтенанта Великанова. Низенький и худенький, уже в годах, старший лейтенант поздоровался с Ломовым, поправил на носу большие очки в роговой оправе и открыл дверь землянки. Федин готовился к совещанию с командирами приданных взводов.

На столе лежала карта, на ней — газета, исчерченная красным карандашом. Ломов заметил много чёрточек, кружочков, стрелок, пересекающихся нитей и два слова — «Суура-Ниеми». Это был набросок плана будущего боя, взаимодействия всех сил отряда, пути движения вперед и отхода. Ломову казались непонятными хитросплетения всех этих красных нитей, и он подумал: «Не заблужусь ли я на незнакомой местности?»

Совещание началось. Федин говорил о боевой задаче отряда, и Ломов впервые увидел лицо командира строгим и напряжённым. Федин заново чертил на газете красным карандашом мыс Суура-Ниеми, отметил два дальнобойных орудия на северной его части, выступающей «языком» в море, одно орудие на восточном берегу и небольшой гарнизон на западной стороне мыса. Перед тем как поставить боевую задачу перед каждым взводом в отдельности, командир роты сделал паузу. Ещё до совещания он думал о Ломове. Молодой лейтенант не имел боевого опыта, но командовал взводом, который был намного больше, чем у Великанова, и поэтому должен получить более ответственную боевую задачу. Так и решил Федин. Но сейчас, смотря на пожилого, опытного Великанова и годного ему в сыновья Ломова, чуть было не изменил своё решение. Федину хотелось, чтобы Ломов встретил первый бой с меньшей опасностью.

— На уничтожение двух орудий, — начал он после паузы, — пойду со взводом я, к третьему, на восточный берег…

— Товарищ капитан-лейтенант, разрешите мне, — не дал договорить Ломов, боясь что Федин назовёт Великанова и тогда невозможно будет уже изменить решение командира.

В глазах капитан-лейтенанта сверкнули приветливые огоньки.

— К третьему орудию пойдёт… взвод Ломова, — продолжал он. — Ты, Великанов, высадишься на западном берегу, там десятка полтора землянок, уничтожишь небольшой гарнизон и поможешь нам.

Зазвонил телефон. Федин взял трубку.

— Слушаю!… Нет, всё время в землянке, товарищ капитан второго ранга… Да, да… — Федин несколько раз взглянул на Ломова, молча слушая начальника штаба по телефону, а когда тот, видимо, закончил, ответил: — Поздно уже… Есть, учту.

Ломов, склонившись над столом, не заметил, что говорили о нём. Он всматривался в красные стрелки и кружки, исчертившие газету, и видел вместо них двигающиеся взводы и группы отряда, командиров. Теперь он уже ясно представлял план операции от высадки десанта до возвращения на Рыбачий.

Полуостров окружала ночная темнота, хотя времени ещё было мало. Не переставая, шёл снег. Он крупными хлопьями падал на землю. В землянках разведчиков заканчивались последние приготовления перед высадкой в тыл к немцам.

— Все готовы? — спросил Ломов, возвратившийся от командира роты.

— Мы, как пионеры, всегда готовы, — сказал Борисов, подходя ближе к Ломову, — а вот куда высадят, не знаем.

Ломова обступил весь взвод, но никто больше не спрашивал, видя, что командир хочет говорить.

— Давайте-ка сюда стол, лампу, садитесь поближе, — предложил лейтенант и, расстелив на столе карту, продолжал: — Товарищи! Сегодня в 23.00 мы должны в полном боевом снаряжении прибыть к причалу у посёлка Приманки и в 23.30 на катерах выйти в море. Высаживаться будем на мыс Суура-Ниеми.