Имран Касумов - На дальних берегах. Повесть

- Среди нас нет трусов. Но оставаться здесь нам больше нельзя.

Ферреро снова вскипел.

- Да что вы, рехнулись, черт вас возьми? - крикнул он, обращаясь ко всем венграм.

- Мы уходим, чтобы не быть уничтоженными, - ответил за них Маркос.

- Товарищ командир, - вмешался Мехти, - им кто-то сказал, что в одной из партизанских частей на прошлой неделе тайно расстреляли венгров.

- И ничего более умного они не могли придумать? - перебил его Ферреро.

- Мы не придумали это, - возразил Маркос. - Нам принес эту весть Шандор Дьердь, он никогда не лгал и может подтвердить свои слова, если не умер.

Еще утром дозорные подобрали на тропе тяжело раненного незнакомого партизана-венгра. Вспомнив об этом, Ферреро кинулся ко входу в хижину. В узких сенях доктор мыл руки в эмалированном тазу.

- Я хочу поговорить с раненым, которого доставили утром, - сказал Ферреро.

- Поздно, он уже при смерти, - покачал головой доктор. Он снял с гвоздя полотенце и вытер руки.

- Он больше не приходил в себя? - быстро спросил Ферреро.

- Приходил дважды. Поэтому я и собирался идти к вам.

- Что он говорил?

Доктор наклонился к уху командира и вполголоса сообщил:

- Его зовут Шандор Дьердь. Он говорил, что к ним прибыл какой-то отряд, увез на грузовиках всех венгров из их части и расстрелял в глухом ущелье. Сам Дьердь был ранен, отполз в сторону и слышал, что отряд, расстрелявший их, собирается идти дальше…

- Куда дальше?

- В другие части, выполнять приказ о расстреле венгров.

- Чей приказ?

Доктор еще ближе придвинулся к Ферреро:

- Из штаба корпуса, - шепнул он.

Ферреро так сжал доктору руку, что тот тихо охнул от боли.

- Кто слышал об этом? - в упор смотря на доктора, проговорил Ферреро.

- Только я. Раненый с трудом произносил слова. Я больше угадывал их по движению губ…

- И вы забыли его слова! - повелительно и жестко сказал Ферреро.

Он отпустил руку оторопевшего доктора и поспешил обратно к венграм.

Говорил он с ними теперь спокойно, даже ласково.

- Слушайте, ребята, ведь у нас же один враг, одна цель…

Венгры слушали настороженно, недоверчиво.

- И разве не побратала нас кровь, пролитая нами? Тебя, Маркос, - со мной, меня - с Михайло, Михайло - с тобой?

Ферреро замолчал, обвел венгров пытливым взглядом:

- В корпусе, друзья, действует вражеская рука. Та самая, что подослала мне начальника штаба - предателя, а теперь занеслась над нашим братством. Но от вражьей руки ничего другого и не жди. Вместе с вами будем стараться обезвредить ее.

Ферреро подозвал к себе Мехти и Маркоса и, когда они подошли к нему, неожиданно обнял их за плечи:

- А вот тем, что вы поверили, будто можно разбить кровью скрепленное братство Ферреро, Маркоса, Михайло, - этим вы крепко обидели меня!

Венгры заволновались. А командир бригады, простой, суровый, справедливый, стоял перед ними и ждал, что они ответят.

Мехти шагнул к венграм. Ему трудно было говорить, потому что приходилось говорить о себе.

- Вот что, ребята, - сказал он. - Что бы вы подумали обо мне, если бы я, оправившись от раны, которую нанес мне предатель, покинул своих товарищей? Подумали бы, что Михайло - трус, что Михайло смалодушничал.

К Мехти подошел один из венгров, вихрастый молодой парень:

- А ты знаешь, что я однажды один отстреливался от пятидесяти фашистов? И держался до тех пор, пока не покончил со всеми?

- Все знают об этом, - сказал Мехти.

- Вот. И другие наши ребята не отсиживались по землянкам! - запальчиво продолжал венгр.

- И это верно, - согласился Мехти.

Ферреро внимательно слушал их разговор.

- Но что нам остается делать, если в партизанских бригадах расстреливают наших братьев?

- Командир, по-моему, сказал уже, что это враг хочет расстроить наше братство. Наш долг не отступать перед врагом, а разоблачить и сразить его!

Молодой венгр задумался и спросил:

- А как бы ты поступил, если бы вдруг ни с того ни с сего кто-то стал расстреливать русских?

Ферреро выжидательно взглянул на Мехти.

- Во-первых, - ответил Мехти, - я не уверен, что те, кто расстреливают венгров, не расстреливают сейчас и русских. А во-вторых… Вот послушай… Я был еще мальчишкой, когда у нас начали строить первые колхозы. Нелегко было тогда советской власти. Кулаки поняли, что им крышка, и совсем озверели! Они стреляли в тех, кто решил жить по-новому!.. Но советские люди не испугались, не спасовали перед трудностями: они стали только прозорливей, бдительней и беспощадней и сумели очистить страну от вражьей нечисти. Борьба, борьба до победного конца! До последней капли крови. Только так!..