Мирослава Томанова - Серебряная равнина

— Пан надпоручик, четарж Йозеф Калаш… — Слова падали в пустоту.

Станек направил Сапфира к сосне, где Ержабек с кем-то разговаривал («Слышу, слышу, я — „Шарка“»), ловко соскочил с коня, бросился рядом с Ержабеком на черничник и вырвал у него трубку. Ему повезло. Связист на другом конце провода еще не успел отсоединиться.

— Проверка связи! «Милешовка»? Сколько катушек натянули? Только пятую?

«Милешовка» докладывала, что наткнулась на болото вблизи Ирпеня. Работа тяжелая, требует времени. Уголки рта у Станека опустились.

После «Милешовки» отозвалась «Люцерна» — связь со вторым батальоном. Спрашивали, как слышно.

— Слышу, слышу, — кратко отвечал Станек.

Он стоял, опершись рукой на колено, в другой руке трубка, из-под съехавшей набок пилотки выбились светлые волосы. Старик, как называли Станека ребята его подразделения, был одного с ними возраста, лет двадцати шести, и даже моложе некоторых из них.

«Люцерна» доложила, что восьмая катушка натянута. Складки у рта Станека немного разгладились. Но тут с линии, которую прокладывали к наблюдательному пункту, сообщили, что потеряно направление. Связисты, тянувшие линию к танковому батальону, не отзывались вообще. Ержабек, поправив сползшие на кончик носа очки, подтвердил, что эта линия пропустила уже два запланированных выхода на связь.

Надпоручик помрачнел:

— Донесения со всех линий!

Калаш, пошарив в карманах, подал Станеку блокнот.

Станек отпустил солдат, а Калаша попросил задержаться. Став спиной к ветру, он развернул карту и принялся наносить на нее данные донесений из блокнота Калаша, Он только что закончил рекогносцировку местности и своими глазами видел те препятствия, которые задерживают связистов. Глядя на карту, он живо представлял себе весь свой квадрат, развороченный снарядами: наполовину поваленный лес, просеки, разрытые так, что по ним невозможно пройти. Он словно бы видел, как связисты с разматывающими устройствами за спиной двигаются во всех направлениях. В этих устройствах крутятся катушки и оставляют за собой черные нити проводов. Солдат, идущий вслед за разматывающим, подвешивает их шестом на деревья. Нити эти тянутся от ствола к стволу над воронками от гранат, над остовами машин, лезут по забитым кольям через топи, перебираются через овраги, качаются на ветру и — если не могут пересечь дорогу поверху без риска быть разорванными танками или орудиями — проползают под ней.

Станек посмотрел на часы. Прикинул время и расстояния на карте. Эти вот линии будут готовы вовремя, в соответствии с приказом. А остальные? Часть наших танков еще ремонтируется на другом берегу Днепра, автомашины целую ночь будут носиться туда и обратно по понтонному мосту, подвозя в бригаду боеприпасы, горючее и провиант. Но прежде чем бригада будет полностью обеспечена и укомплектована, должна быть готова связь. Во что бы то ни стало.

Лоб надпоручика пересекли морщины. «Все у меня не слава богу! Перед самыми боями взял да и заболел опытный телефонист. Изволь теперь радоваться, что есть хотя бы такой».

— Вы успеете все закончить вовремя?

— Не знаю. Наверно.

— Что? — вскинулся Станек. — Не знаю? Наверно? И это говорит солдат? Многообещающе, черт возьми, вы вступаете в новую должность!

— Я делаю все, что в моих силах, — робко ответил Калаш.

Станек глянул на землю. Туловище «паука»-коммутатора было пока само по себе, его ноги — кабели — тоже сами по себе. Сколько же еще работы! Втянуть эту связку через отверстие в землянку, все восемьдесят кабелей один за другим присоединить к клеммной колодке, а потом бесконечная процедура: кабели прозвонить, уточнить, который к какому абоненту идет, ведь после этих манипуляций они все перепутаются.

Станек в сопровождении Калаша двинулся вдоль огромной связки, лежавшей в траве. Вдруг он остановился.

— Это вы так готовитесь к бою? Такого не позволял себе никто даже на учениях. И вы, пан четарж, это терпите? Сегодня?! — Станек подбежал к связке, ближе к Яне. — Кто эти фитюльки тут понавесил?

Яна выпрямилась:

— Я, пан надпоручик. Я обозначила конец…

— Этому я вас учил? — Он увидел янтарные шарики. — Как вам такое могло прийти в голову? Здесь, на фронте, играть в игрушки?

Яна повторила:

— Я обозначила каждый кабель, чтобы они не перепутались. Смотрите: один янтарь — первый отдел, оперативный, два янтаря — второй, разведывательный, три янтаря — наш, третий, отдел связи…

— Опознавательные знаки? — Станек уже видел, что затея толковая. Строгость его словно бы споткнулась о деревянные башмачки. Он кивнул на них: — Продолжайте!