Георгий Свиридов - Стоять до последнего

— Тайм! — крикнул Бунцоль.

Игорь, натянув маленькие тренировочные перчатки для работы на спортивных снарядах, подошел к пневматической «груше». Кожаная, продолговатой формы, а внутри, словно в мяче, надута резиновая камера. Прикреплена эта кожаная «груша» к плотной деревянной платформе с помощью своеобразного шарнира, позволяющего ей двигаться в разные стороны.

Работать на «груше» не так-то просто. Надо уметь наносить удар именно в самый центр, чтобы она, стукнувшись о платформу, тут же возвращалась к тебе, а не вертелась волчком. Боксерская «груша» вырабатывает скорость, выносливость, точность, глазомер… Миклашевский любил работать на «груше». Встав в стойку, расслабился, послал вперед левый кулак. Он бил не спеша, ритмично, постепенно усиливая темп. Бил левой рукой, потом правой, потом стал попеременно наносить удары с обеих рук, и пневматическая «груша» стала выбивать гулкую ритмичную дробь…

«Груша» была такой же, как и дома, в институте физкультуры, как в Ленинграде, в спортивном зале. И на какое-то мгновение ему показалось, что не было всего того, что с ним произошло, что не было ни фронта, ни противной жизни в ненавистной солдатской форме остлегиона и за спиной стоит не этот малознакомый немец, старый боксерский волк с расплывчатыми чертами лица, потому что уж больно часто ему приходилось встречаться с боксерскими жесткими перчатками, а стоит другой немец, его тренер по сборной Ленинградского военного округа Анатолий Генрихович Зомберг. Где он сейчас? Какова его судьба? Хороший, душевный был человек, знающий специалист. О нем ему напомнил голос Карла Бунцоля, он чем-то был похож — своей интонацией, что ли, — на голос Анатолия Генриховича.

— Стоп! — подал команду Бунцоль. — Антракт!

Игорь, стукнув еще раз спаренным ударом «грушу», отошел от спортивного снаряда. «Груша» еще долго билась о платформу, постепенно затихая…

— Веревка! — велел тренер.

Миклашевский и сам знал, что после «груши» ему необходимо раундов шесть попрыгать со скакалкой. Сбросив перчатки, Игорь обтерся влажным полотенцем, прошелся по тренировочному залу. Тесно, особенно не разбежишься. Больше приходится двигаться на месте, кружиться, подпрыгивать.

Скакалка поет со свистом, мелькая в воздухе сплошным кругом. Немудреный снаряд, а выматывает запросто и довольно быстро, если прыгать неумеючи. Игорь подпрыгивает на одних носочках. Раз-два-три, раз-два-три… Со скакалкой можно и бежать на месте, и высоко подпрыгивать, делать двойные обороты.

Руки работают, ноги работают, сердце гонит кровь по жилам, мелькает, поет скакалка, а в однообразном ритме мысли обретают свободу, они уносят боксера из этого частного спортивного зала, где за каждую тренировку, за каждую минуту приходится платить. Смешно слышать, но факт остается фактом. Миклашевский рассчитывался сам с хозяином боксерского зала. Он не спрашивает у тебя справки от врача, разрешающей заниматься данным видом спорта, не интересуется твоим здоровьем, ему даже безразлично, пьяный ты или трезвый, надевал ли ты когда-нибудь в жизни боксерские перчатки или не видал в глаза ринга… Гони монету — и валяй тренируйся!

Мелькает скакалка, почти не касаясь пола, и боксер как будто все время плывет в воздухе. Он подпрыгивает почти незаметно, мягко, пружинисто, экономно, почти скользя над полом. И думает о своем тренере — кто он такой? В душу заглянуть трудно. Но бокс знает превосходно. Сам работал на профессиональном ринге, умеет подать и раскрыть секрет тактических вариантов, эффективных и действенных.

Бунцоля приставили к Миклашевскому недавно, когда он был в Берлине.

В столице рейха — «Хауптштадт дес рейхас» — Миклашевский пробыл почти три недели. В начале октября в штаб остлегиона пришел персональный вызов: «Откомандировать рядового Миклашевского в Берлин». Штабники недоуменно переглядывались. Такие вызовы, да и то весьма редко, приходили на старших офицеров, которых вызывали в недавно созданный «Русский комитет», а здесь велят отправить в Берлин какого-то солдата, все заслуги которого заключаются в том, что он награжден медалью да имеет где-то в верхах родственника, чья «мохнатая лапа» и вытаскивает его в столицу. Пересуды пересудами, а выполнять распоряжение необходимо. По такому удачному случаю командир батальона капитан Беккер схлопотал себе внеочередной отпуск с поездкой в столицу (солдат остлегиона не имел права ездить по стране без сопровождения офицера).