Григорий Коновалов - Истоки. Книга первая

В дивизии СС «Мертвая голова» молодой солдат по его желанию показал ему содержимое своего ранца. Кроме обычных предметов солдатского обихода, тут была еще памятка. В ней говорилось, что солдат получит в России землю и бесплатных работников. Видно было, что солдат крепко сроднился с этой мыслью, он даже вытащил из ранца карту России, чтобы показать облюбованное им место для поселения, но Гитлер, похлопав его по плечу, двинулся дальше вдоль строя автоматчиков.

Все необходимое для молниеносной победы было сделано. Гитлер еще 30 мая на совещании начальников отделов обороны страны наметил день и час ураганного натиска на огромном пространстве от Черного моря до Ледовитого океана с участием миллионов здоровых, «сознающих свое расовое превосходство» солдат, с применением тысяч самолетов, танков, пушек и огнеметов. И все же что-то беспокоило Гитлера. Он потерял сон. Зудели руки и икры ног.

Гитлер, заложив руки за спину, остановился перед большой, во всю стену, картой Советского Союза. Долго ползал его взгляд от Украины до Чукотки, от Мурманска до Баку. Нужно раздавить русскую армию, выйти на линию Архангельск – Астрахань, загнать Советы в Сибирь. Там их добьют японцы. Японский посол в Берлине генерал Осима так и сказал ему об этом.

– Какая жестокая несправедливость! – сказал Гитлер, сокрушенно качая головой. – Полмиром владеют ленивые анархические племена, а великая нация… – Не докончив фразы, он щелкнул пальцами, это получилось у него так громко, будто он расколол орех. – Я исправлю ошибки истории. Славянская империя будет сокрушена. Кроме меня, никто не сделает это.

Вместе с тем смутное подозрение тревожило его: если он не даст сигнала к штурму, то это сделают другие, например Геринг, а его, Гитлера, могут устранить, как устранили семь лет назад начальника штурмовых отрядов Рема… Залитый кровью цементный пол в подвале. Среди трупов расстрелянных стоит на коленях в изорванной, забрызганной кровью рубахе начальник штурмовых отрядов Рем. Судороги исказили полное лицо со шрамом, он рычит ожесточенно, что не виновен в заговоре. Офицер, заходя сбоку, стреляет несколько раз в его широкую, жирную грудь. Прежде чем упасть лбом в кровь, Рем выкрикивает, уже не в силах вскинуть руку вперед и вверх: «Хайль Гитлер!»

Воспоминание о гибели штурмовиков, при помощи которых Гитлер пришел к власти, обещая им покончить с крупными капиталистами, торговцами, евреями и коммунистами, пробудило в его душе страх за свою жизнь, породило подозрительность к своим заместителям, глухую ненависть к королям монополий. А разве шредеры, эссены, круппы, стиннесы остановятся перед его убийством, если придется спасать себя? Он вспомнил, как часами держали его в приемной президента Гинденбурга, как свысока смотрели на него все эти знатные, породистые фон папены, нейраты. И даже после совещания под Кельном, на вилле Шредера, когда короли капитала решили передать ему власть, много усилий потратил он, заменив старых министров своими. Сановники и сейчас не посчитаются с тем, что он живет для славы Германии, не приобрел ни акций, ни имений, как это сделали его министры, не курит, не пьет и не ест мясного. Ему хотелось напугать их, чтобы они бежали из Германии, как бежал Фриц Тиссен, и тогда бы он создал новую породу аристократов, всецело обязанных только ему одному.

«Не родись я вовремя, Германия давно бы была захвачена коммунистами. Я истребил коммунизм, я спас мир», – думал Гитлер, следуя за изменчивым течением своих мыслей. Так же как минуту назад он испугался за свою жизнь и пал духом, теперь он чувствовал себя веселым, сильным и независимым. Подпрыгнув, он сел на стол и, бойко болтая ногами в шевровых сапогах, подумал, растроганный:

«Мой бедный отец! Моя бедная мать! Вы бы сошли с ума от радости, если бы предчувствие шепнуло вам в свое время, что само провидение изберет вашего Адольфа орудием божественной воли».

Опираясь о стол пухлыми хрустнувшими пальцами, Гитлер спрыгнул на ковер и подошел к маленькому зеркалу.

– Мой бедный отец, моя бедная мать! – повторил он вслух со вздохом, моргая от навернувшихся слез. – Если бы вы знали!..

Теперь он не мог расстаться с любимой мыслью, окрылявшей и вдохновлявшей его даже в минуты самой беспросветной душевной подавленности: все-таки никто другой – не генерал, не дипломат, не потомственный политик, – а он, сын таможенного тирольского чиновника, простой ефрейтор Шикльгрубер, чуть не умерший от английских газов на Марне, стал вождем могущественной нации.