Антон Кротков - Последний вираж штрафбата

Похоронив товарища, Игорь еще часов десять блуждал по лесу в бесплодных поисках других выживших членов экипажа. В какой-то момент, совершенно вымотанный, он устало опустился на землю, распечатал пачку галет из аварийного запаса и лениво стал жевать. Чувство голода до сих пор не напоминало о себе, хотя Игорь не ел уже часов девять. Ему и сейчас кусок не лез в горло, но для продолжения борьбы за выживание требовались калории. Между тем в возбужденном мозгу продолжали крутиться нелепые теперь вопросы:

«Почему Скулов так поступил со мной?»

«Придет ли помощь с большой земли, и если нет и мне суждено сгинуть в этих бескрайних лесах, то как скоро Марина забудет меня?»

Игорь и сам не понял, как в его руке оказалась пивная пробка, которую ему перед вылетом в качестве талисмана дала любимая. В груди тоскливо заныло от мысли, что этот крошечный кусочек металла, возможно, еще помнит тепло ее рук. Когда же Игорь представил, какое громадное расстояние его сейчас разделяет с невестой, ему вообще показалось, что жизнь закинула его на другую планету, чрезвычайно враждебную в отличие от той, где счастливо жили маленький принц и его нежная роза.

Некоторое время назад, еще во время своей службы в авиационном полку, Нефедов прошел краткосрочный курс обучения приемам выживания на тренировочной базе ВВС под Судаком. Тамошние инструкторы учили летчиков, как, имея комплект выживания, продержаться одному в джунглях несколько дней. Только к чему все это теперь? Ведь он все равно обречен.

В аварийном жилете Нефедова имелся оранжевый сигнальный фальшвейр, чтобы обозначить свое местоположение экипажу спасательного вертолета или самолета-разведчика. Но в портативном автоматическом радиомаяке, служившем приводной радиостанцией для эвакуационной «вертушки», оказался полностью разряжен аккумулятор. А без этого прибора спасательная операция просто невозможна.

Можно было спокойно выбросить за бесполезностью входящие в аварийный комплект сигнальный факел и специальное зеркало, с помощью которого терпящий бедствие летчик мог сигнализировать пилотам спасательного вертолета о своем точном местоположении. Все равно толку от них теперь — ноль. Ведь обнаружить затерявшегося в бескрайних джунглях человека можно, лишь предварительно запеленговав его с высоты и сузив район поиска до квадратного километра.

Вряд ли аккумулятор в радиостанции разрядился случайно. Слишком уж тщательно готовился этот вылет. Скорее всего кто-то специально позаботился о том, чтобы сбитый летчик зря не сигналил и не привлекал к себе врагов. На тайные операции обычные правила войны и уж тем более человеческой морали не распространяются. Так уж повелось издавна — взятых в плен шпионов и диверсантов расстреливают на месте. От них могут отказаться и свои…

Игорь вдруг понял, что «по умолчанию» предполагается, что в создавшемся положении он поступит так, как того требует долг советского офицера, оказавшегося в окружении. Раз спасательная операция в этом регионе невозможна, то остается лишь один выход… «Если я попаду в плен, мое имя на Родине проклянут, — ужаснулся Игорь и начал вытаскивать пистолет из кобуры. — Георгий Иванович заставит Марину отказаться от меня, как от предателя».

Как человек, давший воинскую присягу, он не имеет права подвести свою страну, стать причиной грандиозного международного скандала. Ведь попадись он живым в руки врага, не исключено, что под пытками из него выбьют нужные признания. После этого Советский Союз обвинят в проведении тайных боевых операций на территории суверенного государства. Что это будет как не измена? Так стоило ли так ожесточенно бороться за свою жизнь в засасывающей его трясине?

Впервые он ощутил, каково это — быть штрафником. «А как бы в такой ситуации поступил отец?» — неожиданно задался вопросом Нефедов-младший. Игорь вспомнил рассказ отца о том, как однажды тот оказался в горящем истребителе над территорией, занятой гитлеровцами. Подходящей цели, в которую можно было направить свой самолет, поблизости не оказалось. А просто убить себя, лишь потому, что комиссары успели прилично загадить твои мозги…

По мнению Нефедова-старшего, так уходят из жизни лишь трусы и ограниченные фанатики. Конечно, штрафник обязан был всегда помнить про печально-знаменитый приказ Сталина «Ни шагу назад», согласно которому за сдачу в плен к ответственности привлекались члены семьи «предателя».

«Если ты нормальный мужик, то, конечно, не потянешь за собой в пропасть тех, кого любишь, — говорил он сыну. — Но прежде чем прекратить свою жизнь, надо использовать все возможности для того, чтобы вернуться в строй и к своей семье. Ну а коль тебя взяли в кольцо, и другого выхода нет, постарайся утащить с собой на тот свет дюжину врагов, приберегая последний патрон для себя…»