Юрий Стукалин - Последний защитник Брестской крепости

Дашка тоже была рядом, тянула его за локоть. Жива! Они подхватили его под руки и, поддерживая с двух сторон, потащили в глубь туннеля к спасительной темноте.

Слух постепенно возвращался. Первое, что он услышал, — собственный рык Сперва он даже удивился, что способен издавать подобные звуки. В них не было ничего человеческого. Но спустя мгновение понял — так рычат дикие звери, защищающие своих детенышей.

— Папка! Папка! — словно издали доносился голос его дочери.

Старшина повернул голову, но в темноте ничего разобрать не мог. Зажегся тусклый фонарик, осветил несколько метров туннеля и встревоженное лицо Дарьи.

— Дашка! Ты цела?! — Голос его был хриплый, надтреснутый.

— Да, — ответила она. — Давай перевяжу. Тебя в ногу ранило.

— Мы выбрались? — огляделся Кожевников и увидел, что их стало значительно меньше.

— Всего семь человек. — Перед ним стоял Анисимов и протягивал немецкий пистолет-пулемет: — Возьми, ты потерял его, когда нас взрывами накрыло.

— Спасибо. — Кожевников тряхнул головой, стараясь избавится от заунывного гула в ушах. — Мамочкин где?

— Тута я, товарищ старшина.

— Это хорошо, — сказал Митрич.

— Надо идти, — настойчиво проговорила Даша. Она проверила патроны в магазине, вставила его и передернула затвор.

Они пробежали трусцой по тесному коридору метров пятьдесят, свернули вправо и нос к носу столкнулись с группой из шестерых гитлеровцев. Встреча оказалась неожиданной для обеих сторон. Красноармейцы выскочили из темноты, а за спиной фашистов пробивался сумрачный свет. Вероятно, именно там был выход на поверхность и оттуда немцы пришли.

Разделяло их не более метра, действовать надо было быстро и тихо, чтобы звуки стрельбы не привлекли внимание остальных немцев. Рука Кожевникова скользнула к ножнам, и мгновением позже лезвие рубануло наискосок по горлу ближайшего фашиста. Тот схватился за шею, захрипел, и его колени подогнулись. Он еще не успел упасть, а старшина уже дважды всадил нож в живот другого гитлеровца. Жестокая, молниеносная атака русского заставила немцев опешить, чем не преминули воспользоваться красноармейцы. Противники схлестнулись в яростной схватке. Они дрались молча, слышались только сдавленные хрипы, тяжелое сопение и звон металла об металл. Кожевников орудовал ножом быстро и умело, грамотно используя тесноту коридора, заставляя врагов толкаться и мешать друг другу. Старшина наносил короткие жалящие удары и поверженного противника использовал как щит. Рядом саперной лопаткой рубился Анисимов, нанося противнику удары сверху в незащищенные шеи, перебивая шейные позвонки и ключицы.

Все было кончено за считанные секунды. Враг был повержен. Из красноармейцев пострадал лишь один человек, получивший порез ладони. Быстро разоружив и обыскав трупы гитлеровцев, они пополнили свой боезапас, провиант и обзавелись флягами с водой, которые тут же были опустошены.

— Надо послать человека на разведку, — сказал Анисимов. — Узнать, можем ли выбраться здесь. Как думаешь, Дарья?

— Не уверена, — покачала она головой. — Наверняка наверху нас ждут. Там выход к центру крепости и немцев полно.

Наверху послышались голоса. Анисимов, немного знавший немецкий, прислушался. Лицо его стало еще мрачнее.

— Уходим. Они хотят еще группу запустить сейчас. И что-то еще про собак обсуждают.

— Тогда бежим дальше по туннелю, — предложила Дарья.

На сей раз им удалось избежать засад, и они быстро добрались до цели. Дарья вела отряд по таким мрачным закоулкам, что старшина не переставал диву даваться, на сколько километров протянулись эти катакомбы.

— Мы почти на месте, — шепотом проговорила Дарья, останавливая отряд. — Побудьте здесь, передохните, а я разведаю ситуацию.

— Я тебя не пущу, — взял ее за руку Кожевников. — Сам пойду.

— Не бойся, папка, — успокоила его Даша. — Ты дороги не знаешь, и пробираться тебе с твоим ростом проблематично будет. А я осторожно.

Старшине пришлось уступить. Дарья, ступая мягко, как кошка, исчезла в темном извилистом туннеле. Время потянулось долго. Ожидание томило Кожевникова, он очень боялся за дочь. Теперь он просто не имел права ее терять, ибо чуда больше не произойдет. Митрич был уверен в этом.

Старший лейтенант Анисимов, поняв, что на душе у Кожевникова, шепнул:

— Не волнуйся. Все с ней будет хорошо. Ты же видел — огонь, а не девчонка.

Ее не было примерно с полчаса. Они даже не услышали, как Дарья вернулась, настолько тихо она передвигалась.