Владимир Черносвитов - Голубая стрела

— Сергей!

— Иду, иду, — раздалось в ответ, и, что-то дожевывая на ходу, из дома вышел другой офицер — черный, как жук, остроносый, с подвижным, веселым лицом. — Пошли…

Стоявший неподалеку авиационный механик с особым старанием приветствовал проходивших мимо офицеров. Как же! Несмотря на скромные звания капитанов, оба они были известными летчиками-испытателями, специально приехавшими сюда для испытания новой машины. Дмитрий Петров и Сергей Сергеев! Механик вчера лично слыхал, как на старте один летчик в споре с другим, — а летчики любят поспорить, — сказал: «Мне сам капитан Петров говорил», — и тем положил конец спору.

Сергеев и Петров неторопливо шагали по растрескавшейся бурой земле, скудно поросшей сухой и жесткой, как проволока, травой. Того пряного аромата, какой царит над степью весной, не было уже и в помине. По дороге к аэродрому мчались автомашины, оставляя позади себя густую едкую пыль.

— А что это мы с тобой, друже, как отшельники, здесь день и ночь торчим? — глядя на проезжавших, подумал вслух Сергеев. — Большинство наших в городе живет.

— А зачем? Здесь — ближе к делу, — пожал плечами Петров.

— Ну все-таки… Там — театр, курзал, пляж…

— …погребок, — в тон другу шутя подсказал Петров, и оба рассмеялись: Сергеев был непьющим. — А вообще — верно. Вот закончим испытания — вызову телеграммой жену с ребятами и недельку побултыхаюсь с ними в море.

— Соскучился уже по своим карапузам?

— А что ж, они ведь у меня…

— Лучше всех ребят в мире!

— Ну, лучше не лучше, а родней… Выкатывают мою пташку, — кивком головы указал Петров.

Из большого здания, наполовину врытого в землю, по скошенному въезду тягач тащил на буксире новенький самолет. Со стороны казалось, будто автомобиль вытаскивает из тела земли пронзившую ее насквозь большую металлическую стрелу. Наконец самолет показался весь и покатился по ровному месту, свысока поглядывая стеклянными глазами на автомобиль-буксировщик.

Сдвинув фуражку набок, Сергеев жадно оглядел самолет и подмигнул Петрову:

— Сила и красота!.. Ничего, мой тоже скоро выкатят, полетаем парой. Ну, я пошел в сборочный. Не взлетай без меня — я приду на старт.

— Добро!

Приятели разошлись: Сергеев направился к приземистому зданию, а Петров зашагал дальше — к взлетной полосе. Позади послышались торопливые шаги. Петров оглянулся: его догонял инженер-майор — начальник технической группы, которой командование доверило сборку первых самолетов новейшей конструкции.

— Дмитрий Дмитриевич, здравствуйте. Летим, значит? Волнуетесь?

— Здравствуйте… Немножко, — спокойно улыбнулся Петров.

— А я злюсь: уже и начальство приехало и комиссия, а Дудника нет!.. Вот он, слава создателю! — облегченно вздохнул инженер-майор, весьма выразительно погрозив щеголеватому инженер-лейтенанту, обогнавшему их на почтительном расстоянии слева.

На командном пункте было людно и чувствовалась общая деловая взволнованность. У спецмашин и внутри них возились, проверяя аппаратуру, радисты, операторы и другие специалисты; под новеньким, только что натянутым тентом переговаривались члены комиссии; в старой беседке, покрытой латаным, выгоревшим брезентом, толпились техники. Среди них, уже успев натянуть комбинезон, стоял как ни в чем не бывало и Дудник.

Ретивые на «подначку» товарищи подтрунивали над ним, но добродушно: при своем щегольстве и любви погулять Дудник оставался хорошим специалистом и за это его уважали.

Капитан Петров доложил по-уставному, поздоровался с членами комиссии, в которую входил и сам, и отошел в сторону с начальником метеослужбы — обсудить прогноз и сводку метеорологической обстановки.

Началась работа. «Голубую стрелу» — так назывался новый самолет — тщательно осмотрели и проверили инженеры и техники. Потом заправили торпедоносец горючим, запустили и стали «гонять» двигатели на разных режимах; останавливали, осматривали, снова запускали и снова глушили…

Через два с половиной часа после этого на аэродром примчался серый «Зим». Из автомобиля вышел высокий, грузный моряк с адмиральскими погонами на плечах и значком депутата Верховного Совета СССР на кителе. Он дружески тряхнул руку председателю комиссии генералу Соколову, познакомился с генералом — конструктором «Голубой стрелы», ответил на приветствие офицеров.

— Душа и гроза военморов, адмирал Кулагин, — шепнул Петрову один из офицеров.

Густым, рокочущим баритоном адмирал сказал председателю комиссии: