Георгий Свиридов - Летом сорок первого

– Ну, что у тебя? Организовал артприкрытие?

– Две «сорокопятки», одна зенитная, товарищ генерал, поставлены на прямую наводку, – единым духом выпалил полковник и тут же, не сбавляя тона, кивнул на Кривошапова и Флерова: – А эти саперы не хотят отдавать гаубицу! У них и запас снарядов к ней полный комплект.

– Как так не хотят? – не громко, но властно спросил генерал, меряя взглядом незнакомого ему подполковника и капитана в новеньком обмундировании с орденом на груди. – Они что, первый день в армии? – И добавил, не повышая голоса: – На машинах оставить только шоферов. А всем – в окопы!

– Разрешите доложить, товарищ генерал, – начал Кривошапов, вскинув ладонь к фуражке.

На него дружно зашикали офицеры штаба. Мол, куда лезешь, опомнись.

– Выполняйте приказ, – оборвал его генерал и, давая понять, что разговор окончен, повернулся к столу, где лежала карта.

– Разрешите доложить, товарищ генерал! – уже громко и настойчиво повторил слова Кривошапова капитан Флеров и, шагнув к столу, отчеканил: – Отдельная экспериментальная артиллерийская батарея особого назначения резерва Главного Командования прибыла в ваше распоряжение!

При этих словах генерал повернулся к Флерову и Кривошапову и с нескрываемым удивлением посмотрел на обоих. Магическое слово «батарея» прозвучало в ушах командующего сладкой музыкой. Это было как раз то, чего ему так не хватало в данной критической, если не сказать отчаянной, ситуации. Ему нужна, очень была нужна батарея! Хотя бы дюжина полевых орудий, и он смог бы выправить положение, остановить, задержать продвижение немецких подразделений на этом участке. Ему было известно, что гитлеровцы навели переправу через Днепр и что в Орше идет выгрузка крупных сил врага, а танковый клин, рассекая фронт, врезался в наши тылы и с юго-запада устремился на восток, к Смоленску. Но генерал не знал, что значительно севернее, такой же танковый клин, из Витебска, прорвав нашу оборону на стыке армий, так же движется лавиной на восток, чтобы где-то за Ярцевым, в районе Вязьмы, взять в клещи, в гигантские тиски войска Западного фронта...

– Нет у них, товарищ генерал, никаких пушек, кроме одной гаубицы! – не выдержал седоголовый полковник. – Одни зачехленные понтоны на автомашинах! Какая ж там еще батарея? Драпают полным ходом в тыл, саперники!

– Мы не драпаем, а проскочили далеко вперед мимо штаба, – уточнил Кривошапов и протянул генералу конверт с сургучными печатями. – Мы из Москвы! Разрешите вручить вам, товарищ генерал, пакет из Ставки!

Генерал разорвал конверт, вынул лощенный лист бумаги, с грифом «совершенно секретно», быстро пробежал глазами текст и снова, уже дружески и приветливо, посмотрел на Кривошапова и Флерова. Он вспомнил о полученной на днях непонятной шифрованной телеграмме из Ставки, в которой сообщалось, что на Западном фронте предполагается применить против фашистов «эрэсы» и что фронту выделяется одна батарея. Тогда в штабе долго ломали головы над непонятным и таинственным словом. Но потом командующий фронтом маршал Тимошенко, а вместе с ним и маршал Буденный вспомнили, как незадолго до войны, возглавляя государственную комиссию по испытанию новых видов оружия, на одном из подмосковных полигонов они видели эти самые «эрэсы», хотя тогда они назывались как-то по-другому... И вот это новое, строго секретное оружие прибыло на фронт в его распоряжение, и надо было же так случиться, что появилось оно в критически сложной ситуации, в самое неблагоприятное время. У генерала от внезапно свалившегося на его плечи тяжкого груза государственной ответственности за сохранение нового оружия неприятно похолодело внутри. Ему было сейчас вовсе не до испытания реактивных установок, названных в документе Ставки «БМ-13». Другая задача стояла перед ним – нужно было во что бы то ни стало задержать продвижение гитлеровцев, сорвать выгрузку войск противника на железнодорожной станции в Орше.

Генерал, воевавший на фронтах Гражданской войны, бивший японцев на Дальнем Востоке во время конфликта на КВЖД, сражавшийся в Испании, привык брать ответственность на себя и самостоятельно принимать решения. В данной обстановке у него просто не было иного выхода. И он спросил:

– Кто командир батареи?

– Капитан Флеров, товарищ генерал, – ответил Кривошапов. – Мне поручено представлять на фронтовых испытаниях командование и дать заключение.

– Сколько стволов в батарее? – уточнил генерал, обращаясь к Флерову. – Дюжина будет?