Владимир Маканин - Асан

Еще один уцелевший солдат после побоища в Мокром. Его кое-как нашли… Под перекрестным огнем он бросился, вмялся в кусты и залег. Он попросту врос в землю. Как червь… Чичи, пристреливая раненых и смеясь, ходили от него в двух шагах. Но он не кашлянул. Он не дышал.

Да, он контуженный… Да, с отклонениями. (Но ведь он мог быть уже ранее контуженный…. Это мог быть мой пацан. Алик или Олег.)

Снова звонит Рослик. Он уже тоже услышал подтверждение о гибели не Кусайцева, а Гусарцева. И сочувствует мне, потерявшему друга… Но если Руслан, сочувствуя, как всегда, безупречен и чуток, Рослик со своими чувствами словно взрывается… Он хочет дружить! Место освободилось!.. Не участвующий в моем бизнесе и жаждущий моей дружбы, Рослик не может и не хочет свое подспудное скрывать.

— Тебе, Саша, нужен теперь друг. Обязательно… Друг-чеченец.

Слова Рослика корявы, не слишком красивы и не очень сейчас уместны. Но искренни, горячи!.. Трубка телефонная раскалилась! Корявое, не слишком красивое сердце колотится, стучит мне прямо в трубку — жаждет настоящей горской дружбы.

— Необязательно я, Саша… Необязательно… Но тебе нужен друг-горец, который понимал бы тебя с полуслова!

Он почти кричит. С яростью!.. А у меня перед глазами та дорога. Ущелье. Зеленка вдоль шоссе… Джип… И как Колю Гусарцева вынимают через переднюю дверь. Застреленных в джипе я видел не однажды.

И Коля такой же. Со свисшей к рулю головой. Если смерть недавняя, когда вынимают из машины, голова человека еще мотается… Туда-сюда.

Звонит генерал Базанов. Этот сразу с бранью… Без разбора.

— Вы!.. Вы виноваты, майор!

Я не оправдываюсь. И вполне понимаю его — если я со смертью Коли потерял правую руку, то читающий генерал потерял много больше — ногу! обе ноги! Потому что именно Гусарцев помогал генералу передвигаться по Чечне (хотя бы мысленно)… Именно и исключительно ногами Коли Гусарцева генерал Базанов наезжал — приезжал-уезжал, носился по Чечне, заботясь хотя бы о видимости контактов с местным населением. Именно Коля давал ему сладкую возможность читать и читать. Листать пахучие старые странички, погружаясь в волшебное прошлое… Забывая весь мир…

— Вы виноваты, майор… Я виню вас. Вас!.. Это вы упросили Колю отвезти ваших контуженных.

— Потеря Коли для меня не меньше, чем для вас, товарищ генерал.

— Давайте не сравнивать!

Базанов хочет что-то еще сказать, что-то личное, с болью, но в горле его забулькало. Он замирает… Генерал-ништо беззвучно плачет.

— Это война, товарищ генерал.

Но он уже бросает трубку.

И еще вот что я успел ему сказать:

— Есть же немного надежды… Никто пока что не видел, как Колю убили.

Я звоню в их родную в/ч. Туда, куда они при удаче могли добраться сами. Но, возможно, и с Колей. Я отсчитал им в запас дополнительное время. Допустим, они сами… При свете отсиживались, а ночью шли… Выждав и приплюсовав им полных два дня на дорогу, снова звоню.

Два ваших бывших солдата, говорю я… Отбившиеся от части после боя месяца три назад… Они работали у меня. В Ханкале на бензиновом складе… Добрались ли?.. Алабин и Евский. Оба контуженные…

— Нет. Нет таких, — ответили.

Тогда просьба: если солдаты к вам доберутся — дайте мне знать… Все-таки я тоже несу ответственность. Всегда ваш, майор Жилин.

Заведующего складами с горючкой майора Жилина, вернее, его имя, знали и там. Знали не слишком, но имя на слуху… На всякий случай я сообщаю, что оба контуженных солдата у меня потрудились на совесть. Я впрок их обоих хвалю. Хорошо их аттестую. Отлично аттестую!.. Но мои слова зависают. Я чувствую, как пустовато эти мои похвалы зависают… Мне отвечают вполне безлико… Да… Да… Да… А что за этим «да»?.. А ничего.

Сказал никому и низачем. Слил в чье-то пустое ухо.

Шаги… Многочисленные, но легкие. Мягко ступающие… Как детские. Мы с Русланом переглянулись… Это еще кто?

Руслан догадался первым:

— Старики… Щас нытье начнется!

И точно. По лестнице на наш недострой один за другим поднимаются седобородые и бедно одетые горцы. Не шагами, а шажками!.. Легкие худенькие горские старики! Их селение рядом с ущельем Мокрым. И за засаду в Мокром они пришли теперь ко мне каяться. Опять абсурд этой войны!.. Почему ко мне?.. А потому что они прослышали, что там, в бою, погибло (или украдено) много моей солярки.

Ага!.. Это те самые старики, которых в прошлом году я выручил соляркой, когда их трактора стояли и ржавели. Узнал их… Они обступили нас с Русланом и галдят все разом. Сперва совсем бессвязно.