Георгий Свиридов - Мы еще вернемся в Крым

С командного пункта ПВО поступило предупреждение:

– К городу приближаются большие группы немецких самолетов. Общее число – более двух сотен!

Воздушные налеты усиливались с каждым днем, над городом появлялись до сотни самолетов. А теперь движется армада сразу вдвое больше…

– Передний край не просматривается из-за дыма и пыли, – докладывали с дивизионных наблюдательных пунктов.

Наступившее утро померкло; черные и серо-бурые клубы дыма вздымались к небу и заслонили взошедшее солнце.

Город горел, пылали не отдельные здания, а были охвачены огнем целые кварталы.

С мыса Херсонес, словно выныривая из дымных облаков, прошли на небольшой высоте к переднему краю наши самолеты, одна группа, за ней вторая…

С аэродрома по телефону доложили:

– Взлетное поле и особенно капониры под обстрелом, но железобетонные перекрытия выдерживают и звенья взлетают.

– Взлетают под обстрелом? – спросил Крылов.

– Под обстрелом.

Потом пришло уточнение. Снаряды ложатся методично ровно через каждые пятьдесят секунд. В капонирах готовят самолет к вылету, заводят мотор, летчик занимает свое место в кабине и после очередного разрыва дает газ, и истребитель пулей выскакивает на полосу, стараясь не попасть колесом в воронку. Пятидесяти секунд хватает, чтобы взлететь. А поднявшись в воздух, самолеты сразу уходят в сторону моря, далеко от берега набирают высоту, а затем летят к городу навстречу немецким эскадрильям.

Из штаба ПВО в штаб армии пришло донесение:

– Наши истребители и зенитчики уже сбили четырнадцать бомбардировщиков!

Однако рассеять, отогнать всю навалившуюся на Севастополь армаду немецких коршунов отчаянные летчики и полуоглохшие зенитчики, хотя и сражались самоотверженно, конечно, не могли. Силы были далеко не равными….

На приставном столике командующего снова резко зазвенел телефон. Петров и Крылов, читая донесения, делали отметки на оперативной карте; оба были заняты разбором обострившегося положения в четвертом секторе. Иван Ефимович кивнул сыну, и тот снял трубку:

– Адъютант командующего слушает!

Звонили из штаба береговой обороны. Юрий, придерживая плечом трубку телефона, торопливо записывал в журнал.

– Кто? – спросил Петров, не поднимая головы от карты.

– Из штаба береговой обороны, – и Юрий зачитал записанное им донесение. – Только что, как им сообщили из-под Балаклавы, в районе тридцать пятой батареи в Голубой бухте немцы предприняли попытку высадить десант. Моряки береговой обороны и пограничники встретили немцев огнем.

Крылов тихо выругался.

– И с моря полезли!

– Передай им, в штаб береговой обороны, мои слова, – Петров, что-то отметив на карте, на секунду задумался и твердо сказал: – Жду через час четкого и конкретного донесения, сколько кораблей, какие силы немцев задействованы в высадке десанта. А главное, какие приняты меры по ликвидации морского десанта. Он должен быть уничтожен!

Потом повернулся к начальнику штаба:

– Организуйте поддержку частям береговой обороны!

Генерал Эрих фон Манштейн откинулся на спинку стула и, взяв ручку, перечел первые фразы своего донесения в штаб группы «Юг», составленное начальником штаба полковником Веллером, который стоял рядом:

«Наше наступление наталкивается на планомерно оборудованную, сильно минированную и с большевистским упорством защищаемую систему позиций. Артиллерия противника, особенно дальнобойная береговая, непрерывно ведет по немецким позициям губительный огонь. Атакующие части несут большие потери. Под таким адским артиллерийским огнем наступление вести дальше невозможно».

– Почему невозможно? – вопросительно посмотрел на невозмутимое сухое лицо полковника.

Генерал, не задумываясь, вычеркнул слова «дальше невозможно», и вписал своим ровным почерком иной конец фразы, придав ей напряжение и несколько иной оттенок: «чрезвычайно трудно». Прочел следующий абзац:

«Первые дни наступления показывают, что для прорыва этих добротно оборудованных укреплений и дальнейшего продвижения наших войск к морской крепости приходится с каждым днем увеличивать количество самолето-вылетов и наращивать огневую мощь артиллерии, особенно тяжелой, вводить в бой все новые и новые воинские подразделения».

– Здесь с вашими выводами, полковник, я согласен!

Манштейн остался доволен составленным донесением, дописал еще пару фраз, показывавших трудности и сложности начатого штурма, и согласился с оптимистическим выводом: