Георгий Свиридов - Мы еще вернемся в Крым

В адском громовом грохоте авиационной бомбежки и в слитном гуле непрерывных разрывов артиллерийских снарядов, пулеметной и автоматной трескотне, окутанный дымом пожарищ, пропитанный пороховым угаром в Севастополе заканчивался очередной, бесконечно длинный летний день, который вместил в себя так много трагического и героического. Подвиг защитников Суздальской горы, смертный бой на легендарном Малаховом кургане, яростные схватки на Сапун-горе, тяжелое и ожесточенное сражение за Инкерманские высоты, отчаянные рукопашные бои на Корабельной стороне, удержание позиций на склонах Исторического бульвара. И повсюду не отступление перед врагом, а стрельба до последнего снаряда и прощание с верными орудиями, прежде чем их взорвать…

Взорваны, с подходом фронта, СевГРЭС, одиннадцать штолен арсенала Инкермана, хлебозавод, автоматическая телефонная станция, железнодорожный туннель, оружейная кузница Севастополя – спецкомбинаты № 1 и № 2, морзавод, бронепоезд заперт в Троицком туннеле – от взрывов крупных авиационных бомб закупорены оба выхода. Громовым оглушительным раскатом прогремел мощный взрыв за Северной бухтой, заваливший обломками и осколками скал основные штольни Сухарной балки, старинного флотского арсенала…

Вот какой подсчет приводит в своей книге «История Второй мировой войны» французский генерал Л. Шассен:

«Немецкая артиллерия послала на Севастополь 30 тысяч снарядов, а авиация Рихтгофена совершила 25 тысяч вылетов и сбросила 125 тысяч тяжелых бомб – почти столько, сколько английский воздушный флот сбросил на Германию с начала войны».

К примеру, ключевые позиции Сапун-горы подверглись такой обработки с воздуха и артиллерийским налетам, что местами все укрепления сравняли с землей. Но пройти и через такие рубежи немцы не смогли. Севастопольцы не сдавались! Несли значительные потери, но держались. Умирали, но не отступали. Такого накала уличных боев еще нигде и никогда не было! Бойцы верили в свои силы, в своих командиров. Только было бы побольше снарядов и патронов!

Тяжелой поступью шло время последних чисел июня, – час за часом, день за днем, оставляя глубокий след и рваные раны на теле города и в сердцах людей. События разворачивались быстро и грозно, и каждое «сегодня» было не похоже на «вчера». Каждый новый день был насыщен ожесточенными боями настолько, что казалось, еще одной атакой, одним выстрелом больше – и все рухнет, взорвется, не выдержит такого напряжения. Но день уходил в затемнение ночи, а с рассветом все тот же неудержимо нарастающий темп сражения рос, увеличивался и закалял в своем пламени характеры, мужество и волю людей, и они в кипении этого страшного котла обретали новые качества, невиданные доселе, и твердость духа покрепче стали.

Судьба Севастополя еще не была решена!

С наступлением темноты бомбежка и уличные бои начинали стихать. Ночь темная, непроглядная, пропитанная пороховой гарью и запахами моря, укрывала город и приносила короткую передышку. Лишь изредка, разрезая темноту, тянулись к звездам тонкие трассы пуль и одиночных снарядов. Гитлеровцы тоже занимали оборону, они в развалинах городских улиц передвигаться в темноте не решались…

В этот же день поздней ночью адмирал Октябрьский вместе с Военным Советом Черноморского флота и отделами штаба перебрался на запасной флагманский командный пункт, устроенный в подземном помещении 35‑й башенной батареи.

35‑я батарея, как и 30‑я, являлась самым современным и мощным оборонительным узлом. Две башенные установки 35‑й, по два могучих ствола на каждой, образовывали батарею, представляли собой подземный городок, вырубленный в скальном граните и укрытый толстым слоем бетона. Расстояние между башнями почти сто метров. В подбашенном помещении была рельсовая железная дорога с ручными вагонетками, в которых боеприпасы доставлялись из пороховых погребов к заряднику. Подъем боеприпаса зарядником осуществлялся с помощью электропривода. Фугасный дальнобойный снаряд весил 314 килограммов, дальность обстрела – 44 километра.

Под землей и бетоном в скале вырублен лабиринт отсеков и переходов, своя автономная энергосистема, большое подземное хозяйство. Около четырехсот человек служили на батарее.

В трех километрах от основной батареи в сторону мыса Фиолент находилась 16‑я ложная батарея открытого типа; при ее строительстве были использованы бетонные укрепления дореволюционной береговой батареи.