Борис Витман - Шпион, которому изменила Родина

Я все с большим и большим нетерпением ожидал новых встреч с Анной. Все чаще я ловил себя на том, что слишком привязался к ней, все больше попадал под ее влияние. Не знаю, чем бы все это кончилось. Но однажды Анна с обезоруживающей прямотой сказала мне, что серьезно влюбилась.

— Кто же он? — спросил, заранее зная, что это не я.

— Зовут его Алекс. Он повар!..

Я решил, что Анна меня разыгрывает, но она заявила, что очень скоро я смогу убедиться в правдивости ее слов.

Теперь уже я подтрунивал над ней, высмеивал ее выбор. Этот ее избранник почему-то представлялся мне маленьким человеком с большим животом и короткими ногами. В общем-то, вел я себя довольно скверно и глупо. Чтобы прекратить мои насмешки, она сказала:

— Хорошо, я познакомлю тебя с ним.

С надеждой и даже с каким-то трепетом ожидал я эту встречу. Решил, что хотя бы в словесном поединке я расправлюсь с этим кулинаром, как с картошкой!

В назначенный вечер мы с Анной встретились и отправились в кафе Туда должен был подойти и Алекс. Я нетерпеливо поглядывал на дверь, представляя, как будет протискивать свой живот в узких проходах между столиками новоявленный жених. На секунду отвлекся и не заметил, как возле нас появился брюнет выше среднего роста с плотной спортивной фигурой, безукоризненно одетый. Я невольно привстал со стула. Он с открытой улыбкой протянул мне руку.

— Алекс. Очень рад с вами познакомиться, — сказал он довольно чисто по-немецки и уже тише добавил по-русски, — Анна мне много о вас говорила.

В одно мгновение рухнул весь план моей воинственной наступательной стратегии Алекс обезоружил меня одним своим видом, улыбкой, первыми словами. Он и Анна словно были созданы друг для друга. Я почувствовал к нему доверие и тут же рассказал, как Анна подшутила надо мной, сказав, что он повар Алекс спокойно подтвердил, что действительно работает поваром в офицерском казино. Только — шеф-поваром!

Теперь я уже не сомневался, что Анна и Алекс не те, за кого себя выдают, и ждал, что они первыми внесут какую-нибудь ясность. К этому времени мы уже точно знали, что они не связаны с нацистскими спецслужбами Подозрение в возможной провокации полностью отпадало Но кроме этого Вилли узнать ничего не смог. Кто же они?.. Раздумывая над тем, кого они могут представлять, я рассуждал так: если нашу советскую разведку, то какой смысл так долго вести игру, теряя драгоценное время, когда можно было развернуть совместные активные действия?.. Я очень надеялся, что теперь, с подключением Алекса, все должно определиться. А пока разговор между нами велся на отвлеченные темы. Алекс одинаково свободно, так же, как и мы с Анной, говорил и на немецком, и на русском языках. Непроизвольно разговор коснулся литературы и искусства. Я встрепенулся, решив показать, что уж тут я кое-что знаю. Но очень быстро, как говорят боксеры, был «брошен к канатам». Какая бы тема ни затрагивалась, я значительно уступал Алексу в познаниях. Мой багаж по сравнению с его оказался мизерным и дилетантским.

В этот вечер так ничего и не прояснилось.

С Анной мы мимолетно несколько раз виделись, и она каждый раз признавалась, что все больше и больше влюбляется в Алекса. И наконец сообщила, что они решили пожениться. Я был приглашен на свадьбу.

Венчание состоялось в церкви, но, к моему удивлению, не в русской, а в немецкой, лютеранской. В качестве свадебного подарка я приготовил большой портрет Анны, выполненный мною сепией по наброскам с натуры. Их я сделал раньше. Анна заранее предупредила меня, что общение будет только по-немецки. Из церкви поехали домой к Алексу. Он снимал небольшую, но уютно обставленную квартиру в седьмом районе города. Гостей было немного. Никто из них не был мне знаком, и какое отношение они имели к новобрачным, было не ясно. Торжество проходило в немецком духе и соответственно военному времени. Умеренно пили, сдержанно смеялись. Произносили недлинные речи и тосты. Мне было совсем не весело, но я старался этого не показывать. Когда стали расходиться, Анна задержала меня и отпустила только под честное слово, что завтра буду у них на обеде.

Придя на следующий день, я оказался единственным приглашенным. Мне не удалось скрыть от Анны свое плохое настроение, и она снова стала подтрунивать надо мной. После обеда мы перешли в другую комнату. Устроились поудобнее в мягких креслах. Анна приготовила кофе. Я почувствовал, что сейчас должно состояться какое-то признание, и не ошибся…