А. Поздняков - Антивоенный синдром или Преданная армия

О том, что такая необходимость возникла, свидетельствуют видеокадры и публикации местных журналистов. В частности, кадр, где «обезумевший от горя парень лупит древком от флага по броне проезжающего БТР». Поверьте, а лучше проверьте: любое древко разлетелось бы в щепки от первого удара по броне. А ударов в кадре было несколько. Моя версия этого сюжета — удары наносились ломом. Объяснить его присутствие на площади желанием голодающих вскрывать с его помощью консервные банки — не решаюсь. А вот нанесение с его помощью тяжелой черепно-мозговой травмы в открытой форме рядовому С. Пряхину — допускаю. Так же как допускаю применение «камней, палок, выломанных тут же» (Ю. Рост) из отсутствующего ограждения. Так же как допускаю применение этих «мирных, парламентских» средств «дюжими молодыми людьми», сопровождавшими лидеров «радикалов».

И вот теперь уже ваша очередь допустить, что эти средства, невесть откуда занесенные на мирный митинг, могли обрушиться на десантников. Имей вы в подобной ситуации при себе только малую лопатку, вам было бы, наверное, неприятно. Излагая вам свое видение обстановки, выводов не навязываю, однако прошу писателя Б. Васильева учесть и мой взгляд и не чураться его при оценке событий 9 апреля.

Но это еще не весь мой рассказ. Остается еще ПОСЛЕ.

«Даже комендантский час не удосужились объявить нормально, заблаговременно, а сделали это за считанные минуты перед его введением, похватали сотни людей, а одного тбилисца убили…» (из того же обращения народных депутатов СССР, где ранее предлагалось задуматься, «как от всего этого меняется отношение к армии, советскому солдату»).

«Обстановка в Тбилиси, как и в целом по республике, остается крайне сложной. В мирное время, в период обновления и демократизации в столице Грузии введен комендантский час. На улицах стоят десятки танков и бронетранспортеров. Это создает взрывоопасную ситуацию. Из отчета о встрече Э. А. Шеварднадзе е представителями научной и творческой интеллигенции, общественности республики (Заря Востока. 1989. 11 апр.).

Ох уж эти военные! Ведь получили же Указ Президиума Верховного Совета ГССР в 22.15 9 апреля, а зачитали на тридцать минут позже. И откуда они вообще взялись, зачем вошли, кто их звал, в конце концов? (Красная звезда. 1989. 27 апр.). Ведь в республиканских газетах за 10 (1) апреля нет Указа, есть только обращение генерал-полковника И. Н. Родионова со ссылкой на этот Указ, как нет Указа и в газетах за 9 а прел я Г Вошли незвано-непрошено и сделали обстановку взрывоопасной. Вот в этом лучшие представители научной, творческой интеллигенции, общественности СССР, ГССР единодушны.

Через неделю после «военного переворота» общественность наконец обрела силу, собралась с мыслями и «свергла» военных. С ходатайством о снятии комендантского часа выступило Бюро ЦК КП Грузии, принят и опубликован Указ Президиума Верховного Совета ГССР, Но имидж «военных — бандитов и антиперестроечников» был уже создан. И хотя Э. А. Шеварднадзе заявил о сопротивлении «военных» выполнению не свойственных им функций, образ этот стал успешно и спешно насаждаться средствами массовой информации, своей и заезжей общественностью. «Травили, били лопатками, гонялись по всему проспекту Руставели за детьми и старушками, комендантский час ввели с тайным умыслом на провокацию, постреляли, похватали тьму людей» — вот такой тон и фон всех публикаций и сообщений. Робкие сообщения центральных средств массовой информации об истинном положении дел принимаются в штыки: клевета, необъективность!

Косвенным, но очень сильным и «долгоиграющим» упреком в адрес этих «некоторых военных» стало отсутствие какой бы то ни было информации об их чувствах и переживаниях, об их положении и жизни в период до и после событий, вообще полное игнорирование их существования местным и заезжим руководством и общественностью. Все, кто приезжал, встречались со всеми «видами» общественности и интеллигенции, священнослужителями, людьми, призванными блюсти общественный порядок, но почему-то забывшими об этом, медиками и т. д., и т. п. А чтобы прийти и протянуть руку военным, спросить о их житье-бытье, их горестях и трудностях, — такого не было. Из чего «общественность» делала вывод, что военные — это «кровожадные изгои, патологические убийцы», на которых и смотреть противно, и вела себя соответствующим образом. За три недели было 50 случаев (это, видимо, еще не все) моральных и физических оскорблений офицеров и членов их семей. Арсенал опять же весьма разнообразен: от нунчак и «йоко-гири» в голову до площадной брани. Позиция «блюстителей порядка» также не вызывает сомнений. Они сейчас на коне, «друзья народа».