Хироюки Агава - Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг.

Вторая поисковая партия отправилась по суше прямо из Буйна. 6-е подразделение морской пехоты Сасебо, расквартированное в Буине, организовало поисковую группу, состоявшую в основном из медиков; она вышла около 11.00 18 апреля под командой лейтенанта спецслужбы Фурукавы. Вели поиски весь этот день и следующий, но тоже не отыскали самолета главнокомандующего. Наконец именно армейская поисковая партия нашла его. Командование 17-й армии располагалось в Бугенвиле, а различные ее части разбросаны по острову. Группой, обнаружившей самолет Ямамото, руководил 2-й лейтенант Хамасуна. Его призвали в армию сразу после начала «китайского инцидента», так что он провел на действительной службе в разных местах уже шесть лет, поднявшись по службе до офицерского звания. Во время аварии он и его люди располагались лагерем вблизи от деревни аборигенов, называвшейся Аку, в 18 милях к западу от Буйна, занимаясь строительством военной дороги.

18 апреля, в воскресенье, они не работали, а отдыхали или проверяли свое оружие и оборудование. Где-то до 8 часов утра вдруг разгорелась ожесточенная схватка на очень низких высотах прямо над их головами. Над джунглями раздавались взрывы и пулеметная стрельба, несколько американских «П-38» и японских морских «Зеро» гонялись друг за другом взад и вперед над верхушками деревьев. Хамасуна и его команда тут же вскочили на ноги и стали кричать, подбадривая японских пилотов. Увидев в отдалении большой столб черного дыма, поднявшийся над джунглями, бросились танцевать от радости, считая, что какой-то «Зеро» сбил один из американских самолетов. Несколько часов спустя из штаба полка, находящегося в 500 метрах, пришел приказ, переданный устно, 2-му лейтенанту Хамасуне:

«Разбился самолет с высшим морским командованием. Организуйте поисковую партию и отправляйтесь на поиски. Вы наблюдали бой, так что примерно знаете, где упал самолет».

Размышляя, что это за «высшее морское командование», Хамасуна отобрал сержанта и девять вольноопределяющихся и рядовых из своего взвода, и группа из одиннадцати человек углубилась в джунгли, имея с собой только один компас.

Джунгли являли собой плотную массу бананов, пальм, лиан и прочих незнакомых по названию растений и деревьев; под кронами деревьев темно, никаких холмов, берегов или прочих примет, которые помогли бы ориентироваться. Никогда не нашли бы обратную дорогу, если бы не оставляли засечек на коре деревьев или не подвешивали на ветках различные предметы.

Прочесывали джунгли весь день в том месте, откуда виден черный дым, но самолета не нашли и вернулись в свою часть в деревне Аку перед закатом. По пути в штаб полка с рапортом Хамасуна узнал, что поисковая партия моряков тоже потерпела неудачу и ему приказали продолжать поиски на следующий день.

В этот день, девятнадцатого, Ватанабе и другие добрались до Буйна. Около 11 часов утра свой самолет появился в небе над партией Хамасуны, когда она уже добралась до расчистки, и солдаты стали размахивать флагами с Восходящим Солнцем, захваченными с собой, а самолет сбросил трубку с посланием. Надеялись, что это поможет найти место падения самолета, но в трубке оказалось лишь следующая записка: «Нашли ли вы обломки? Если есть выжившие, дайте нам знать круговыми движениями куском белой ткани или флагом». Возможно, это был разведочный гидросамолет типа 94 с Ватанабе на борту.

Партия Хамасуны пробивалась сквозь джунгли. Близился вечер, стали уже подумывать, не хватит ли на сегодня, когда один из солдат заявил, что чувствует запах бензина. Все стали принюхиваться: похоже, он прав. Уже проделан утомительный путь через джунгли (в то время на Бугенвиле неистовствовала малярия, и никто из группы ее не избежал), но они снова двинулись вперед в направлении, откуда предположительно исходил запах.

Вскоре увидели перед собой что-то наподобие насыпи, — правда, в таком месте вряд ли появится насыпь; подошли поближе и поняли: это большая хвостовая часть изуродованного бомбардировщика типа 1 наземного базирования. Крылья и пропеллер сохранились, а массивный фюзеляж раскололся как раз перед символом Восходящего Солнца; часть отсюда до кабины экипажа представляла собой выжженный остов. Среди обломков лежали трупы. Среди них — какой-то офицер высокого ранга. Сидел как будто с отсутствующим видом, все еще пристегнутый к креслу, посреди деревьев. На груди орденские ленты, а на руках — белые перчатки. Левая рука сжимает рукоятку меча, правая слегка касается его. Голова наклонена вперед, будто он погружен в раздумья; но он мертв. Этот офицер оказался единственным, кого выбросило из самолета в кресле.