Евгений Воробьев - Капля крови

Тимоша не ожидал, что Черемных близко примет к сердцу ночной план.

Тот все время тяготился мыслью, что товарищи по его милости определились в сиделки-санитары.

Ну а ночная война, которую сейчас затеяли Пестряков с Тимошей, сразу поставила все на свои места. Словно камень с его души сняли!

Пестряков наставлял Тимошу, лейтенанта и строгостью прикрывал свое огорчение: эх, не командовать бы ему, не поучать, а самому принять на себя опасность!

Пестряков взял запасную обойму от пистолета Черемных, передал ее Тимоше, и тот подкрепился восемью патронами. В свою очередь Тимоша оставил в подвале две гранаты из своих четырех. Две трофейные гранаты также пойдут сегодня в дело.

Наконец Пестряков подал товарищам знак. Те вылезли из подвала в ночь, тревожно подсвеченную заревами, которые спорили между собой в яркости…

Тимоша не из тех, кто швыряет гранату в судорожной спешке и почти в беспамятстве, зажмурив глаза, — лишь бы подальше.

Все зависит от обстановки. Если Тимоша надежно укрыт, иногда выгоднее швырнуть гранату на близкую дистанцию. Ближе — точнее.

И вовсе не обязательно срывать чеку лишь в момент броска. Иногда трех с половиной — четырех секунд бывает слишком много, и фрицы, заметив гранату, успевают спрятаться, отскочить за угол, прыгнуть в окоп до того, как последует взрыв.

Тимоша любит бросать гранаты с затяжечкой. Он ощущает каждую секунду и половину скоротечного времени держит неминучий взрыв в руке.

Сейчас, хоронясь за каменным забором, Тимоша не имел такой надобности. Чем дальше увезет машина в своем кузове гранату, тем лучше.

Нарастает гул мотора. Вдали светятся синие огоньки, машина идет с прищуренными фарами.

Лейтенант уперся могучим плечом в забор, пригнулся; Тимоша вскарабкался ему на спину.

Трофейные гранаты с длинными деревянными рукоятками остались лежать про запас на земле, на листьях, сметенных ветром к забору.

Синие светлячки приближаются.

Тимоша сжимает гранату. Остается лишь привычным движением пальца сдвинуть предохранительную чеку влево.

Хорошо бы швырнуть гранату так, чтобы она взорвалась перед самой машиной или — еще лучше — под ее колесами. Но для этого необходим очень точный расчет. Нужно знать скорость, с какой движется машина. Как ее определишь, эту скорость, в полутьме? А иначе граната бесполезно разворотит брусчатку перед машиной или за ее кормой.

Самое верное — забросить гранату прямо в кузов.

В саду за забором было по-прежнему темным-темно. Лейтенант с трудом приподнял голову, поглядел вверх и увидел, что верхушки деревьев охвачены беспорядочным мельканием синих бликов и теней.

— Сейчас я из этой машины сделаю блин без масла, — шепотом пообещал Тимоша.

Он изготовился к броску, но в последний момент разглядел, что приближается какой-то крытый брезентом фургон. Проклятие! Граната без толку скатится с брезента на мостовую, а машина уедет от взрыва.

Тимоша бесшумно спрыгнул на землю, выстланную опавшими листьями.

— Ну что там? — Лейтенант с наслаждением разогнулся.

— Санитарный автобус. Пустой. Мне граната дороже…

Лейтенант потер онемевшую шею и с силой развел руками, отведя локти назад, — так потягиваются после сна.

— Намял плечи-то?

— Не беспокойтесь, пожалуйста.

— А то эпизод случился, — зашептал Тимоша. — В ростовском цирке. Только один акробат другому на плечи встал и начал по шесту карабкаться… А тот, нижний житель, чихнул. Шест закачался, и тут…

История про акробата осталась недосказанной: Тимоша услышал шум мотора.

Нет, одна машина так не тарахтит. Пожалуй, целая колонна на подходе.

Тимоша, придерживая руками гранаты, ловко взобрался на массивную лейтенантову спину.

— Сильно извиняюсь за свои килограммы. В чистом виде я вдвое легче. Без дырявой тары, без оружия…

Машина шла, высматривая дорогу подслеповатыми синими фарами, за ней следом шли другие.

Тимоша замер с гранатой в руке; вторую он снял с пояса и засунул за отворот шинели — так сподручнее.

Быстро прошла громоздкая машина, укутанная брезентом — чертовы аккуратисты эти фрицы!

За машиной двигался бронетранспортер с пушкой на прицепе.

Смутно маячили на сиденьях фигуры артиллеристов. Фриц, который сидел с краю, безжизненно уронил голову на грудь, а тело его сонно покачивалось.

Тимоша, не раздумывая, коротким движением руки — вот так он сдавал карты, когда играл в очко, — набросил сверху гранату.