Николай Наумов - На рубежах Среднерусья

— С моей стороны, Александр Михайлович…

— А за Колосова ручаюсь я. Так что можете приступать к работе без приглядки и притирки.

— Время бежит. Хотя Верховный еще не определил, как будем начинать кампанию, все же приступим к ее планированию. Начнем с варианта, предложенного Георгием Константиновичем, — с преднамеренной обороны, перерастающей в контрнаступление. Предусмотрим два его варианта. Первый — контрнаступление после срыва генерального наступления немцев и контрнаступления в помощь фронтам, испытывающим опасное давление вражеских армий. В обоих случаях предусмотрите перерастание контрнаступления в общее наступление.

Александр Михайлович подошел к столу с покатой крышкой, отдернул занавеску.

— Я пока кое-что набрал на своей карте. Посмотрите.

Пятисотка была разрисована изящными линиями и стрелами. Синие вклинивались в Курский выступ, красные пересекали синие и устремлялись за его пределы — к Днепру у Киева и Днепропетровска, а севернее — к Гомелю. Более короткие стрелы пронизывали оборону врага… Нигде стрелы не смыкались, хотя было почти очевидно, что в Орловском выступе можно было окружить крупные силы врага. После эффектной операции под Сталинградом такой замысел сражения под Курском обоим генералам показался более перспективным.

— Удивлены, что на карте нет кольца окружения? Строго для вас. И Георгий Константинович, и я предлагали Верховному окружить все германские войска, удерживающие Орловский выступ, он не согласился с нами. Доводы такие: в окружении, как и под Сталинградом, немцы могут держаться и месяц и два; подготовленных позиций у них предостаточно; своим упорством могут лишить нас важных летних месяцев, и к осени мы не преодолеем Днепр, да еще с такими притоками, как Десна и Припять.

Подумав, свое мнение высказал Антонов:

— Конечно, временный фактор очень важен в оперативном искусстве. Но окружение крупных немецких группировок в районах Орла и Полтавы лишит немцев возможности образовать сплошную оборону на Днепре, и наши войска смогут преодолеть реку с ходу.

— Такое суждение мы высказывали Верховному, но он пока остается при своем мнении. Добавил еще одно соображение: подготовка операции на окружение потребует образования крупных ударных группировок, и мы можем упустить момент, когда немецкое наступление уже выдохнется.

Василевский дал помощникам время на обдумывание услышанного, затем добавил:

— Будем надеяться, что нам удастся остановить вражеские группировки вдали от Курска, и тогда сковывающими ударами мы дополним главные, что позволит нам быстрее развить контрнаступление в общее наступление. Пока такой ориентировки для вас достаточно? С любыми соображениями и предложениями заходите ко мне в любой день и час.

— Может быть, Григорию Семеновичу этот день сделать выходным? — предложил Антонов.

— День-то кончился. Если уж завтра…

— Целый день много. Посмотрю на жену, сына, и можно будет заняться работой.

— Поздравляю с наследником, — с шутливой торжественностью произнес Александр Михайлович. — Насколько я помню, был задуман как сталинградец.

— Варя постаралась к моему приезду.

— Поздравляю и я вас, Григорий Семенович, с отцовством и рождением генштабиста. Варе низкий поклон.

Войдя в кабинет, в котором он провел многие месяцы, Колосов окинул его тем добрым взглядом, которым смотрят после разлуки на давнего товарища. Изменений заметил не много. Взгляд остановил на городском телефоне: позвонить Варе сейчас или нагрянуть неожиданно? Склонился удивить неожиданным появлением на пороге. Помчался наугад — жена с сыном должна быть у стариков. Они же возятся с ребенком, когда она занята в театре. Но его неожиданное появление Варя могла расценить как подозрение, и набрал телефонный номер. Услышав голос, взволнованно спросил:

— Бодрствуешь?

— Гриша, ты?! — почти крикнула Варвара. — Неужели звонишь из Москвы — слышимость отменная.

— С известного тебе здания на Арбате. Если очень хочешь меня видеть, примчусь через минуты.

— О чем ты говоришь, Гриша! Не хочу, а жажду видеть, слышать и обнимать тебя.

Едва Григорий нажал кнопку звонка — дверь тут же распахнулась. С театральностью, вошедшую в привычку, охватила мужа руками, как лебедь-птица, и принялась самозабвенно целовать в губы, щеки, виски.

Вошли в комнату-кухню. Варвара осмотрела мужа со всех сторон:

— А генеральский мундир неплохо красит тебя, Гриша. Не бросишь полнеющую актрису?