Владислав Шурыгин - Реквием по шестой роте

К ночи первый батальон 506-го полка взял пятиэтажку и закрепился на другой стороне улицы. Очередные триста метров пройдены. За них отдали жизнь четверо бойцов и один офицер. Десять человек выбыло из строя по ранению…

Вечером я вдруг вспомнил, как на прошлой войне в брошенных на штурм в новогоднюю ночь частях офицеры вели свой календарь.

— Это для кого-то сегодня 31, — объяснял мне тогда комбат вэдэвэшного спецназа. — А у нас 44 декабря…

Двухтысячный год многие части тоже встретили на передовой, а не дома за бутылкой шампанского. И значит, для очень многих русских мужиков сегодня еще 56 декабря прошлого тысячелетия…

…Когда видишь, какая мощь стянута под Грозный, эти бесконечные поля, заполненные техникой, военными лагерями, рядами пушек и колоннами машин; когда видишь, как дивизион сверхмощной артиллерии выбрасывает в день по восемьсот снарядов и буквально засыпает позиции боевиков, но те стоят под огненным шквалом насмерть; когда видишь, как каждый день десятки самолетов обрушивают на их окопы и блиндажи сотни тонн бомб и ракет, но уцелевшие под бомбежкой боевики вновь встречают наступающие части огнем, то поневоле начинаешь уважать этот народ. Стойкость его мужчин, мужество и терпение его женщин. Сначала я стыдился этого, казалось бы, запретного к врагу чувства, гнал его от себя, но когда я услышал эти же слова от многих солдат и офицеров, то понял, что в уважении к врагу нет ничего стыдного. Врага можно и нужно уважать. Иначе его невозможно победить.

Да, я уважаю этих врагов. Уважаю этот народ, бросивший вызов великой России. Не побоявшийся огромной военной мощи Империи, гордый, стойкий, злой.

Да — злой! Когда я вижу видеокадры зверских казней, когда на экране режут глотки живым людям, рубят головы, отрезают пальцы, когда я вижу обезображенные нечеловеческими пытками тела солдат и офицеров, я понимаю, что ненавижу этого врага. Я пытаюсь понять и не могу понять логику их операторов, смакующих смерть и пытки безоружных пленников. Я пытаюсь понять и не могу понять зверские убийства русских стариков, женщин и детей только за то, что они русские. Я пытаюсь понять, что заставляет чеченцев делать ни в чем не повинных людей рабами, гордиться и хвастаться жестокостью к беззащитным, смаковать зверства, культивировать ненависть и месть.

И когда я вижу глаза русского раба, семь лет гнувшего спину на семью каких-нибудь Басаевых, когда я вижу глаза русской девочки, у которой на глазах вырезали всю семью, а ее саму, десятилетней, кинули в бардак для арабских наемников, во мне умирает жалость.

Да, я уважаю этого врага, но во мне нет жалости к нему, нет милосердия.

…Мне попался в руки интересный документ — отчет о сессии Верховного Совета с постановлением о возвращении репрессированных чеченцев из мест ссылки. Все чин чином. «Слушали… Постановили…» И вдруг фраза: «…Присутствовавшие в зале старейшины чечено-ингушского народа обратились к Верховному Совету Союза Советских Социалистических Республик со словами глубокой и искренней благодарности за мудрость этого решения и клятвенно уверили присутствовавших в вечной верности чеченцев и ингушей братской семье советских народов». Вот так: «Вечная верность…» Всего через сорок лет после тех «горячих клятв» дети и внуки тех «старейшин» устроят «братским народам» концлагерь в отдельно взятой республике.

Я пытаюсь понять, чего не хватало чеченцам в Советском Союзе? Чем были они притеснены или чего лишены? Видит бог — уровень жизни на моей родной Смоленщине был несравнимо ниже того уровня, что был в Чечне. Так что это, месть за события стопятидесятилетней давности? Но почему дагестанцы, так же храбро воевавшие против войск «Белого царя», сегодня мирно и спокойно живут в России? Кто завещал чеченцам месть? Шамиль? Но во всех своих письмах из плена он призывал соотечественников жить в мире и дружбе с Россией. Раскаивался в бессмысленной борьбе.

Тогда почему здесь сегодня идет война? Ведь казалось бы, де-факто чеченцы получили свободу пять лет назад. Россия ушла из Чечни. И даже был подписан торжественный мир и с помпой объявлено об «окончании стопятидесятилетней войны». Почему тогда в августе этого года тысячные группировки Басаева и Хаттаба вторглись в Россию? Чего им не хватало?

Вопросы без ответов.

…Рынок Урус-Мартана. Чеченки торгуются, спорят, таскают товар. На прилавках сахар, сигареты, конфеты, чай, консервы, макароны. В мешках мука и крупа. Все «завозное», импортное или российское. Чеченцы особняком стоят в стороне. Торговля на рынке не мужское дело. Взгляды недобрые. Почти в каждом инстинктивно представляешь боевика. Конечно, это излишняя мнительность, но среди разглядывающих нас чеченцев наверняка есть те, кто по ночам достает спрятанное оружие и обстреливает нашу комендатуру. Последний такой обстрел был сегодня ночью.