Николай Февр - Солнце восходит на западе

"Тематика" и "типаж" прочно вошли в быт журналистов и фоторепортеров. Почти каждый журналист или фоторепортер, которым я предлагал прислать, что-нибудь для газеты, непременно настойчиво спрашивали:.-."а какая тематика вас интересует?" И очень удивлялись когда я говорил, что тематика нас не интересует, а интересуют хорошо и талантливо сделанные вещи. Очевидно, в советских условиях работы на долю собственной инициативы и вдохновенья писателя, журналиста или фоторепортера приходилась какая-то невесомая величина. Остальное же относилось за счет этой самой тематики, или проще говоря — социального заказа.

Есть и еще два старых русских слова употребляемых по-новому. Это — "зачитать" и "присвоить". На русском языке слово "зачитать" применялось только к книге. Выражение — зачитать книгу — означало, либо задержать ее дольше положенного срока, либо привести ее в негодное состояние. В Советском Союзе "зачитывают доклады", а начальники "зачитывают приказы" своим подчиненным. Когда слышишь такое выражение, то непременно представляешь себе, как вот эдакий, ленивый нарком или начальник валяется месяцами на диване и все зачитывает доклады и приказы, пока не превратит свежие листы бумаги в половые тряпки.

Слово "присвоить" на русском языке означает — чужую вещь объявить своей без всякого права на это. В Советском Союзе верховная власть "присваивает" гражданам звание "народного артиста", "героя Советского Союза", "лауреата сталинской премии", а старинным русским городам — новые названия по имени какого-нибудь партийного вельможи. Впрочем, в последнем случае слово "присвоить" для постороннего уха несомненно, звучит в своем истинном значении.

Много появилось и появляется новых слов и всех их не упомнишь сразу. Это явление часто беспокоит ревнителей чистоты русского языка. Но вряд ли, они правы. Язык — это не коробка консервов. Он должен расти и развиваться. Жаль только, что в советских условиях язык наш, в силу понижения общего культурного уровня, растет не вверх, а вниз, заимствуя подчас словечки из "блатного жаргона", на котором любят изъяснятся даже видные партийные работники, по-видимому, полагая, что они хорошо усвоили язык, "народных масс".

Гудение от разговоров постепенно затихает, то там, то здесь, перекидываются еще каким-нибудь вопросом.

О чем говорят люди в товарном вагоне?

Я думаю, что если в подобных условиях собрать, вот так, вместе в вагон и оставить на продолжительное время людей, принадлежащих к другим нациям или тех же русских людей дореволюционного периода, то естественно, что разговоры вращались бы вокруг войны и политики. За двадцать часов, которые я протрясусь в этом вагоне, я очень мало услышу о войне и ни одного слова о политике. Кроме обычных дорожных вопросов я слышу только разговоры о том, сколько стоит пуд картошки там и почем килограмм масла тут, есть ли лавки в вашем городе или базары в вашем селе.

Эти вопросы естественны. Но ведь такими же естественными были бы и разговоры о состоянии фронта, о национал-социализме, капитализме, марксизме. По-видимому советская власть основательно отучила своих граждан интересоваться вслух всем тем, что выходит из рамок повседневного быта. А быт этот ставил столько неразрешимых проблем и наваливал на плечи советских людей такие заботы, что разговоры обо всем этом, с годами стали вытеснять все остальные темы.

Поэтому неудивительно, что когда мои соседи узнали, что я приехал из Европы, не интересовались тем, как там разрешены социальные проблемы и налажена общественная жизнь, какие политические сдвиги произошли там за последние годы и какие можно ожидать в будущем, а спрашивали, главным образом, о том, что у нас дают по карточкам, а что без них, затемнены ли города, до которого часа можно ходить по улицам и не отобрали ли на время войны у жителей радиоприемники?

И когда на последний вопрос слышали отрицательный ответ, то никак не могли придти в себя от изумления, ибо "родное советское правительство" в первый же день войны, под страхом расстрела, приказало жителям сдать все радиоприемники. Правда, таковые в Советском Союзе имеются у редких счастливцев. Вся остальная масса радиослушателей должна удовольствоваться стандартными громкоговорителями, подвешенными в комнате у каждого из них и обладающих замечательным для советской власти свойством: — передавать только одну, утвержденную свыше, программу своей городской станции. В таком радио-рупоре надо лишь повернуть выключатель и, независимо от вашего музыкального вкуса, комната ваша сразу же наполнится могучими звуками "песни о Сталине", "о Кагановиче", "о Ворошилове". Впрочем, среди этих "индивидуальных песен" бывают и "коллективно-прославляющие". Какой то остроумный советский композитор создал "песенку о ЦК ВКП(б)" убив этим сразу не двух зайцев, а по крайней мере — два-три десятка.