Симота Сэйдзи - Японский солдат

Вскоре после безоговорочной капитуляции Японии около восьмидесяти пленных, содержащихся в лагере на мысе Торокина — на острове Б., — среди которых был и Такано, отправили самолетами в Лаэ. В то время в Лаэ находилось около четырехсот японских солдат, большую часть которых захватили в плен в восточной часто Новой Гвинеи. Здесь было также около пятидесяти моряков с эсминца, и старший среди них по званию — капитан-лейтенант Окабэ — был назначен начальником над всеми пленными.

Капитан-лейтенант Окабэ поддерживал в лагере суровую военную дисциплину: нижние чины должны были приветствовать старших, называя их звание, хотя все они были одеты в одинаковые красные фуфайки.

Пленным с острова Б. это пришлось не по нраву, и они решили немедленно предпринять атаку на капитан-лейтенанта. На следующий день после прибытия в лагерь, во время вечерней поверки, Кубо решил выступить против уставных порядков. На утреннюю и вечернюю поверку, так же как и на острове Б., обычно приходил австралийский офицер, который проверял, все ли пленные в сборе. Как только он ушел, Окабэ принялся читать им мораль. Он назвал поведение пленных четвертого подразделения возмутительным и заявил, что требует строгого соблюдения военного устава и дисциплины. Не успел он кончить свою речь, как Кубо вышел вперед.

— Господа, — сказал он. — Япония проиграла войну. Армии больше не существует. Мы не военные. Довольно уставных порядков. Мы должны обращаться друг к другу просто по имени. Окабэ-сан говорил тут, что невозможно добиться дисциплины, если не соблюдать воинский устав, несоблюдение устава подрывает, мол, престиж императорской армии и свидетельствует о неуважении к австралийскому командованию. Мы не дети, мы понимаем, что должны соблюдать дисциплину, которой требуют от нас австралийские власти, и тем не менее до сих пор прекрасно обходились и без козыряния бывшим офицерам. Господа! Не лучше ли распрощаться с воинским уставом и жить проще?

Кубо поддержали пленные с острова В., а затем и солдаты других подразделений. Угрюмые, будто пришибленные, люди словно очнулись, громко заговорили, строй тут же распался, и Окабэ не смог никого собрать.

Однако на другой день он предпринял контратаку. Собрал подчиненных ему моряков с эсминца и человек сорок офицеров, помещенных в отдельный барак, и с их помощью попытался установить прежний порядок.

Тогда пленные с острова Б. начали уговаривать остальных не соблюдать воинского устава. Большая часть пленных в отличие от моряков капитан-лейтенанта Окабэ, снятых с подорвавшегося на торпеде эсминца, попала в плен во время боев в восточной части Новой Гвинеи при более трагических обстоятельствах, чем те, которые сложились на острове Б., — там был настоящий ад, солдаты начали есть трупы своих убитых товарищей. Они были полны ненависти и отвращения к армии и войне. Кроме того, один из офицеров с острова Б. сообщил, что и в офицерском бараке вовсе не беспрекословно выполняются приказы Окабэ. Например, подпоручик Оно (вскоре он был отослан в Австралию), который сдался в плен вместе со своим батальоном, выступил против него.

Окабэ, раздраженный тем, что пленные отказываются соблюдать воинский устав, на глазах у начальника лагеря, производившего осмотр помещений, ударил по щеке одного из пленных, заявив, что тот распустился и ведет себя неподобающим образом. Когда начальник лагеря ушел, пленные окружили Окабэ и начали молча избивать его.

Такано не принимал в этом участия. Он стоял позади всех и смотрел. В то время он и мыслил и воспринимал все совсем иначе, чем теперь. Он был совершенно безразличен ко всему происходящему «вне его». Демократизация лагерной жизни и тому подобные вещи не интересовали его. Тогда Такано занимала лишь одна проблема: как он мог сдаться в плен.

Пленных, прибывших с острова Б., разместили в длинных бараках с цинковой крышей, человек по сто в каждом. Это составляло подразделение. Командирами подразделений начальник лагеря назначил мичманов или фельдфебелей. Такано стал командиром подразделения пленных с острова Б., размещенных в одном бараке. Сначала он считал эту обязанность обременительной. Но со временем то ли потому, что сработала привычка младшего офицера, то ли в силу врожденного чувства ответственности его стали одолевать мучительные мысли: как руководить подчиненными ему людьми теперь, когда в лагере началась демократизация жизни. Теперь он волей-неволей вынужден будет заботиться об укреплении дисциплины своего подразделения, чтобы показать пример другим, — ведь это они первые потребовали отмены воинского устава.