Натаниэль Фик - Морпехи

Утро было ясным. Генерал сказал: так как мы на легких транспортных средствах — «Хаммерах» — и нам не нужно времени на подготовку, то атаковать аэродром будем немедленно. Разведка боем.

В первый раз я ощутил страх в Ираке при нашем первом въезде в Насирию. Последующие три дня перестрелок произвели на меня мало впечатления. Услышав сейчас о предполагаемом захвате аэродрома, я испугался во второй раз. Боязнь не была вызвана иракским сопротивлением и, как следствие, возможностью моей насильственной смерти. Наоборот, страх пришел от осознания того, что мои командиры тоже могут испытывать усталость и стресс. Боязнь образовала маленькие трещины, которые я заполнил доверием. Помня заверения генерала Маттиса, о том, что нужно выжить в первые пять дней боя, я подумал: как бы было иронично и печально умереть утром шестого дня.

К страху присоединились обреченность и уязвимость. Я был морским пехотинцем. Ябуду отдавать честь и выполнять приказания. Нам приходилось доверять решениям других людей, не зная полной картины происходящего. Мы с моими морскими пехотинцами были готовы отдать свои жизни, но легко сдаваться мы не собирались.

Моторы уже ревели, а я в это время инструктировал взвод. Оглашение моего боевого приказа заняло тридцать секунд. Мы приблизимся к аэродрому по главной дороге и ворвемся на его территорию через передние ворота.

Какая-то часть меня ожидала открытого сопротивления со стороны взвода. Но нет. Командиры групп лишь покачали головой, сказали солдатам садиться в тачки, и мы тронулись в путь.

Подсвеченные восходом, мы гнали по подъездной дороге к аэродрому. Я посмотрел направо и увидел морпеха из ночного патруля, он смотрел в нашу сторону с поднятыми руками, скрещенными над головой — наш сигнал, означающий «свои войска — не стреляйте в меня». Дорога протяженностью всего в несколько километров обросла по краям кустами и небольшими деревьями, отчего все выглядело так, как будто мы здесь одни.

За рулем был Уинн, а я на пассажирском сиденье жонглировал оружием и двумя рациями. До ограждения из проволочной сетки, которой был обнесен аэродром, оставались считанные секунды, когда всем машинам поступило предупреждение из штаба роты: «Весь личный состав аэродрома объявляется вражеским».

Здесь, в Ираке, мы были ограничены в возможностях при ведении боевых действий. В качестве самообороны мы могли отвечать только пропорциональной силой огня — «стреляйте, если стреляют в вас»; или, если мы открывали огонь первыми, он мог быть только точечным. Оба варианта зависели от обстоятельств — необходимых для достижения боевой цели или несущих угрозу. «Объявляется вражеским» — эти слова означают, что вышеперечисленные правила аннулируются. Означают, что сначала нужно стрелять, а потом задавать вопросы. В Квантико нам рассказывали о вьетнамской зоне свободного огня. Впоследствии эти зоны были признаны аморальными и контрпродуктивными. Однако сейчас Квалат-Суккар был объявлен зоной свободного огня.

Прямо перед нами раздался треск пулеметной очереди. Я увидел вдалеке силуэты людей, машин и верблюдов, скрываемых в кустах. Какой-то мужчина держал в руках что-то похожее на автомат или пулемет. Рацию было очень плохо слышно, доносились слова: «…дульное пламя… вооруженные люди». Около людей в кустах что-то взорвалось, но мы уже были далеко впереди, нашей целью была взлетно-посадочная полоса.

Доехали. Встали на взлетно-посадочной полосе полукругом, обеспечивая безопасность по флангам; другой взвод, не останавливаясь, поехал дальше — они должны были прочесать все прилегающие к аэродрому здания. По рации нескончаемым потоком передавали рапорты о наличии в округе танков и артиллерийских орудий. Мы же не видели ничего.

Аэродром Квалат-Суккара был пуст. Он выглядел так, будто не использовался уже много лет. Высшее командование отменило британский штурм, потому что Первый разведывательный уже захватил сектор. Батальон перебрался на северную часть аэродрома и сделал привал. Моему взводу выделили пятисотметровый изгиб оросительного канала, имеющего форму английской буквы «L». Мы припарковали «Хаммеры» через каждые сто метров и начали окапываться. Я не знал, пробудем мы здесь час или целую неделю.

Нам опять повезло. Беда обошла нас стороной, но не благодаря нашим навыкам и умениям, а благодаря иракской глупости. Один хорошо замаскированный танк на этом аэродроме мог уничтожить целый взвод, прежде чем его подобьет «А-10».