Натаниэль Фик - Морпехи

— Эту возможность мы им предоставим, — сказал офицер оперативного отдела штаба и продолжал излагать план.

Нашей миссией было перекрыть движение на трассе и не дать Талибану и Аль-Каиде выскользнуть из рук Северного Альянса после стремительной атаки на Кандагар.

Инструктаж был окончен, комната пустела, нужно было успеть приготовить все к установленному сроку.

Ночью я вышел, чтобы проверить позиции своих пехотинцев. Моей первой остановкой был минометный окоп. Здесь на карауле стоял штаб-сержант, все остальные солдаты спали.

— Добрый вечер, сэр, — сказал часовой.

— Хорошая новость. Послезавтра мы улетаем на север. Только третий взвод, мы — взвод оружия, и несколько частей батальонной десантной группы. Завтра я буду обладать более подробной информацией.

Он быстро покачал головой и выплюнул жевательный табак.

— Хорошо. Чем быстрее мы их поубиваем, тем быстрее вернемся домой.

— А разве не ты мне говорил про «бесценные воспоминания и отсутствие духов»?

— Это в прошлом. Сейчас мы выполняем свой долг. Больше никаких молитв о мире. Сейчас надо стрелять на поражение. Сражаться, чтобы выиграть.

Мета вдруг затрясло. Я очень надеялся, что штаб-сержант подумает, что это от ветра. Я сменил тему.

— Что-нибудь читал в последнее время? — Он был заядлым книголюбом, и мы часто менялись книгами.

— Забавно, что вы спросили, сэр, забавно, что вы спросили. — Он опустил руку в карман и вытащил книгу в мягкой обложке. В свете луны я смог разобрать имя автора: «Редьярд Киплинг».

— Я, вообще-то, не очень люблю поэзию, но благодаря Киплингу почти изменил свое мнение.

Если ж, раненный, брошен ты в поле чужом, Где старухи живых добивают ножом, Дотянись до курка и ступай под ружье — К солдатскому богу на службу.

— Если мета ранят, штаб-сержант, и вы, ублюдки, бросите меня на афганском поле, я сначала пущу свою пулю вам между лопатками, а потом уж в собственную голову, — ответил я.

Он улыбнулся и выплюнул на песок очередную порцию слюны:

— Думаю, в такой ситуации вы так и поступите, сэр. — Он замолчал, а потом добавил: — Даже Хэдселл мог так поступить.

Один из моих пулеметных расчетов, укрепляя позиции фланга, копал окоп вместе со взводом Патрика. Я подошел к бойцам.

Один из морских пехотинцев, его звали Эспера, спросил меня:

— Сэр, мы говорим о Линдхе. Эти парни, — он кивнул в сторону других морских пехотинцев в окопе, — думают, что он борец за свободу.

Джон Уокер Линдх, так называемый американский талиб, был посажен на прошлой неделе в тюрьму Квала-и-Джанги, расположенную на севере Афганистана. И теперь он сидит в тюрьме, в металлическом контейнере, на расстоянии в сотни ярдов от окопа Эспера.

— А ты как думаешь? — спросил я Эспера.

Предатель. Самый злостный предатель. Он повернулся спиной к обществу, взрастившему его, это общество дало ему свободу и идеалистические взгляды, чтобы он мог последовать за тем, во что верил.

— А в чем преступление? — подстрекал я Эспера, было забавно играть адвоката-дьявола.

— Может, он просто был не в том месте и не в то время?

— Перейдя на сторону Талибана? Заявляя, что является членом Аль-Каиды? Черт, сэр, если этого для вас недостаточно, вспомните, что его дружки убивали морских пехотинцев! — Майк Спэнн, офицер ЦРУ, бывший капитан морской пехоты, был убит вскоре после допроса Линдха. — Если моя бабушка убьет морского пехотинца, она тоже будет в моем черном списке.

На лице Эспера опять была видна напряженность.

— Мы, молодые американцы, находимся здесь и делаем то, что приказывают нам избранные демократическим путем руководители нации. А он воюет против нас. Это что, так трудно понять? А пресса уже сетует на то, как плохо с ним обращаются. Ему там тепло. Его защищают. Он ест три раза в день и спит всю ночь. А у меня все это есть? А мои солдаты могут этим похвастаться?

— Они вольны высказывать свое тупое мнение, это часть того, за что мы воюем, — сказал я. Было уже далеко за полночь, а мне нужно было обойти еще много позиций, поэтому я выбрался из окопа, в то время как Эспера и другие солдаты продолжали свой спор.

К стрелковой ячейке я старался подойти сзади, как можно бесшумнее, чтобы услышать очередную словесную перепалку. Это был штурмовой боевой расчет, два солдата, которые должны бодрствовать. Однако в лунном свете я увидел очертания трех голов. Яскользнул в яму, подняв за собой каскад пыли. Генерал Мат-тис облокотился о стену, созданную мешками из песка, — это он разговаривал с сержантом и младшим капралом.