Владимир Полуботко - Железные люди

Смотришь, какая у меня обстановочка?… Да, брат, стараемся идти в ногу со временем, стараемся… Сейчас грех не взять того, что само ну так и плывёт в руки, ну так и плывёт… Да ты закусывай, закусывай — икры у меня полно…

Вовка Ненастьев, мужественный боец военно-морского идеологического фронта, выйдя на пенсию, остался верен этому своему призванию: подался в демократы и в антикоммунисты; закупил у какой-то адмиральской вдовы одним махом гигантскую библиотеку по истории Российского Флота; выступал везде, даже и по телевиденью и даже (и в прямом эфире) и рассказывал всем о том счастливом пути, по которому пойдёт нынче Россия к новым горизонтам под чутким руководством таких, как он; коллекционировал модели парусных кораблей и картины современных маринистов. Попутно он занимался какими-то видами коммерции, дружил с коммунистами и с жириновцами, с антисемитами и сионистами, очень любил инфляцию и в одной только Москве имел зачем-то, кроме этой квартиры, ещё четыре! Помимо того, он держал деньги в западных банках и собирался приобрести недвижимость где-то в Великобритании — на тот случай, если вдруг вся эта новая кормушка рухнет и придётся драпать. Именно так и именно этими словами он и говорил с наивною откровенностью другу своей курсантской юности — Игорю Степановичу Рымницкому.

— Ну а каталог, коллекция — как же они? — спросил Рымницкий.

— Коллекция и каталог? Всё — как и раньше! Как говорил товарищ Ленин: учёт и контроль!

И тут солидный и убелённый сединами Володька Ненастьев принялся демонстрировать гостю новейшую видеоаппаратуру и компьютерную технику, которые запечатлевали в цвете, звуках и таблицах и диаграммах прекрасные мгновения его жизни. Голые женские округлости и изгибы мелькали на экране так, что и уследить было невозможно, как там они изгибаются и разгибаются, как округляются и как закругляются…

— Об одном только жалею: не было у меня ещё негритяночки! А так хотелось бы чего-нибудь африканского!..

— Подхватишь СПИД — будет тебе африканское!

Уже сильно напившийся Ненастьев сделал отрицающий жест мотающимся указательным пальцем перед глазами своего гостя.

— Запомни: я никогда ещё, ни единого разу ничего не подхватывал и никогда ничего не подхвачу. Умру от чего угодно, но только не от этого — это я точно знаю!

— Откуда?

Ненастьев внушительно и пьяно приподнял одну бровь.

— Гороскоп. Мне его сделали специалисты высочайшей квалификации.

Семьи у Ненастьева по-прежнему не было; дети, к сожалению, где-то всё-таки завелись, но он их ни разу не видел; по-прежнему он очень сильно рассчитывал, лишь на то, что на старости лет именно законсервированные образы голых женщин и своей персоны на их фоне смогут продержать его на плаву ещё некоторое время перед полным и окончательным погружением в небытие…

Стоит ли говорить, что влиятельный и богатый Ненастьев так ничего и не сделал для друга своей молодости!

Другая встреча состоялась в Ростове на набережной Дона: Тамара к этому времени так раздобрела и раскоровела, что Рымницкий с трудом её узнал в толпе гуляющих.

При ней был муж — капитан от артиллерии с какими-то мутными карими глазками, которые то ли слащаво улыбались, то ли вообще не видели ничего перед собою. Муж вёл за руку хорошо одетого мальчика лет пяти, и, судя по всему, хозяйкой в семье был муж, а мужиком в доме — мощная и властолюбивая жена.

Встретившись, разговорились.

Муж с сынишкой почтительно держался где-то сзади, а Рымницкий с Тамарой медленно шли впереди.

— Ах, Игорёк, как я рада тебя видеть!..

— Я тоже рад видеть тебя.

— Скажи: ты меня простил или до сих пор считаешь, что я такая — плохая?..

— Простил. Я всех давно простил.

— Да, я слышала про тебя… Рассказывали… наши общие знакомые.

Рымницкий промолчал. Слышала — так слышала.

Дело было в апреле, погода стояла почти летняя, и он вдруг почувствовал, что ему стало жарко. Снял с себя пиджак и перекинул через руку. Тотчас же шедший сзади муженёк подскочил и со словами «Позвольте я!..» удачно изогнулся и перехватил пиджачок. Рымницкий оглянулся в изумлении — капитан артиллерии шёл сзади на почтительном расстоянии и приторно улыбался и кивал Рымницкому.

— Где ты откопала такого придурка? — в изумлении шепнул Рымницкий.

Тамара только многозначительно и самодовольно улыбнулась, и её бывший возлюбленный понял, что невольно отпустил ей обалденный комплимент.

— И потом: тогда ты сбежала с моряком, а теперь у тебя — уже сухопутный артиллерист!