Владимир Полуботко - Железные люди

Источником света теперь были только переносные фонари — большие и маленькие.

Осознав, что случилось, люди всё-таки обрадовались: могло ведь быть и хуже; хорошо было уже и то, что мощная переборка выдержала удар и не пустила воду и ядовитый газ к ним во второй отсек. Ведь тогда бы пришлось бежать в первый. Если бы успели добежать.

Рымницкий приказал осмотреть всю переборку и выяснить, нет ли и у неё таких же слабых мест, через которые бы могла просачиваться вода.

Вскоре последовал доклад: слабые места есть, вода понемногу поступает — бьёт тоненькими, но мощными струйками!

Вот они чем теперь обернулись, те ремонты — то скороспелые после длительных походов, то необъяснимо затяжные, но безобразные по качеству. И это вечное, всё более нарастающее «давай-давай, быстрей-быстрей, ещё-ещё!..»

В начале своей жизни эта атомная подводная лодка, сделанная по самым прогрессивным и сверхсекретным технологиям из драгоценных сверхпрочных и сверхдорогих материалов, имела действительно водонепроницаемые переборки, испытанные и проверенные, но ведь и один-единственный недобросовестно проложенный новый кабель мог свести на нет всю эту водонепроницаемость!

Струйки возникли в самой нижней части переборки, и это означало: если затопление и произойдёт, то вода ворвётся лишь на нижнюю палубу и затопит камбуз, но выше-то, на вторую палубу, она вроде бы, подняться и сама не сумеет, и ей не позволят. По крайней мере, хотелось надеяться на это.

Тьма в это время стала понемногу рассеиваться на поверхности бухты. Где-то из вод Океана глубоких поднималось нечто тусклое и красное. То, что ещё нельзя считать Солнцем-Гелиосом, но уже можно с уверенностью назвать Утреннею Зарёю, имя которой — Эос. Древним грекам было хорошо известно, что златокудрая Эос в это самое время встаёт с постели своего возлюбленного Тифона и взбирается на колесницу, запряжённую парой коней. У богини — розовое тело и розовая одежда, а пальцы у неё похожи на лучи и светятся тёмно-красным огнём. Брат её Солнце, он же Гелиос, в это время ещё не светит, а занят другим делом: заканчивает своё еженощное путешествие в челноке вокруг земли и только ещё подумывает: «А не перебраться ли и мне в мою колесницу с четвёркою огнедышащих коней да не прокатиться ли затем по небу, чтобы осветить мир богам и людям?..» Иными словами, он может ещё и не сделать этого. Возьмёт да и не выйдет на небо.

И вот в таком утреннем сумраке, при таких земных и божественных раскладах моряки на торпедолове, державшемся где-то на стыке вод бухты и открытого океана, заметили вдалеке два маленьких пятнышка. При более пристальном рассмотрении пятнышек в бинокль выяснилось, что они — ярко-оранжевые. Командиру торпедолова это показалось странным, и он велел направить кораблик в сторону непонятных предметов. Шлюпок ведь на торпедолове не водилось — он для этого был слишком мал.

Уже на подходе к ярко-оранжевым пятнам выяснилось, что это люди. Неизвестно откуда взявшиеся в этой бухте с пустынными скалистыми берегами. Шпионы, что ли?

А ведь могли быть и шпионы очень даже и запросто. На торпедных стрельбах, которые проводились в прошлом году недалеко от Петропавловска одна наша подлодка пальнула сдуру учебною торпедою куда-то совсем не туда, куда надо — ей померещилось, что учебная подводная цель где-то там движется, где её-то и быть не могло. Потом кинулись — никакой цели и нету. Исчезла в неведомом направлении! Да и была ли вообще?

— Куда ты стрелял, мать-перемать! — орали потом на командира подлодки. — Не было там никакой цели!

— Да как же не было, — возражал командир, — когда мы в том направлении зафиксировали!..

— Что вы там зафиксировали, когда там не было ничего?! И быть не могло! Пить надо меньше! А если и пить, то закусывать!

В указанном месте стали искать учебную торпеду.

И нашли.

Она была с явными следами от того удара, который был нанесён ею по непонятному металлическому подводному объекту.

Что за чертовщина?!

Отправили торпеду в Москву. На экспертизу, чтобы узнать, обо что она тогда ударилась. Обо что помялась и поцарапалась.

С помощью микроанализов узнали: на торпеде были следы от соприкосновения с очень сложным и очень дорогим металлическим сплавом, точного соответствия которому у нас в стране, нет, но из которого, согласно данным нашей разведки, сделан корпус такой-то американской атомной субмарины.