Сергей Михеенков - Штрафники против гитлеровского спецназа. Операция «Черный туман»

Что со мной происходит, в следующее мгновение подумал он и с беспокойством посмотрел по сторонам. Это что, страх? Или настолько расшатались нервы? Давно его так не трясло.

Воронцов стиснул зубы, стараясь преодолеть себя. Закрыл глаза, но тут же перед ним встала Зинаида с детьми, и он подумал с жалостью к ним и к себе: как хочется вернуться домой живым и здоровым! Как же хочется!.. Все, все, довольно. Он открыл глаза. Впереди в такт шагу покачивались деревья. Левее все еще виднелась просека. Он посмотрел на просеку, где несколько минут назад исчезла группа Нелюбина. Теперь он беспокоился за друга, которому предстояло выполнить непростое задание. В бою им было все же легче. Их роты, Восьмая и Седьмая, всегда стояли в обороне рядом, и вперед шли бок о бок, и там они всегда имели возможность помочь друг другу то огнем, то маневром. А теперь…

Здесь, в лесу, была другая война. Более жестокая. И враг перед тобой появлялся не в дальней цепи, по которой молотили все минометы поддержки, все пулеметы всех взводов, и там его можно было остановить на расстоянии. Тут он появлялся неожиданно, в двух шагах. И ты вынужден смотреть ему в глаза. А иногда и слышать его имя, которое он произносил сам, на твоем родном языке.

Но почему это имя, снова, – русское?

Когда исчез Сакович, Радовский сразу понял, где надо искать упавший советский самолет. Прочесывать малочисленными группами огромный, к тому же сильно заболоченный массив Чернавичской пущи равносильно поискам иголки в стогу сена. Но тем, кто послал его на это задание, нет никакого дела ни до стога, ни до иголки. Вернее, так: иголка должна быть найдена, и как можно быстрее. И неважно, где она будет найдена, в стогу сена или в Чернавичской пуще. Пока ее не выхватили из-под носа Советы.

Сакович… Сакович… Андрей Сакович не из тех, кто мог уйти на ту сторону или по неосторожности утонуть в болоте. Сакович сам кого хочешь утопит. Если только нарвался на ровню и попытался действовать в одиночку…

История Андрея Юрьевича Саковича могла бы быть обычной историей перебежчика.

Год назад под Спас-Деменском 4-я и 9-я полевые армии, составляющие основные силы группы армий «Центр», готовясь к грандиозному, как тогда говорили в штабах и в окопах, наступлению на Курский выступ, начали планомерный отход на линию «Буйвола» с целью спрямления фронта и высвобождения дивизий для последующей переброски их на южный участок {4} .

У северного основания Ржевско-Вяземского выступа на советской стороне позиции занимала 43-я армия {5} . Именно она, находясь в выгодном положении, могла доставить немцам особые неприятности – отсечь пути отхода и выйти на тылы. Эта советская армия могла своим маневром смять порядки немцев и застопорить операцию «Движение буйвола». Но, вопреки всем ожиданиям, она даже не сдвинулась с места. Немцы блестяще завершили операцию. «Буйвол» выдвинулся на свою линию благополучно.

Сакович воевал в полковой разведке. Войну начинал в звании капитана. Осенью сорок первого его полк попал в окружение под Брянском. Из окружения он вышел вместе с группой командиров и политработников. Вывел полтора десятка своих бойцов. Но уже после госпиталя, прибыв в армейский офицерский резерв, подрался с бывшим своим комполка. Истинная причина драки Радовскому была неизвестна. Саковича понизили в звании и отправили на передовую с первой же маршевой ротой. Снова попал в разведку. Но – судьба – на должность командира дивизии вскоре прибыл тот самый полковник, с которым он повздорил по пьяному делу. Полковник оказался человеком злопамятным. Когда немцы начали отход, разведчики Саковича первыми на своем участке фронта обнаружили, что окопы противника пусты. Командир дивизии потребовал, чтобы взяли «языка». Но взять пулеметчиков, которые, наглотавшись первитина [14], не смыкали глаз и вели огонь на каждый шорох, на каждое движение, было делом непростым. «Языка» они взять не смогли. Один пулеметный расчет уничтожили минометным залпом. Живых не осталось. Ко второму подползли и забросали ручными гранатами. Потеряли троих своих. Когда доложили полковнику, тот потребовал к себе не выполнившего приказ. Крайним оказался старший лейтенант Сакович. В штабной землянке с него сорвали офицерские погоны и отправили в полк с приказом: утром привести «языка» во что бы то ни стало. Ночью по проходу, отмеченному саперами, Сакович переполз минное поле, отыскал немецкий пулеметный расчет и вышел к нему с поднятыми руками.