Сергей Михеенков - Заградотряд. «Велика Россия – а отступать некуда!»

Думал он и другое. Конечно, сидеть за несколько километров от Малеева, за полем и лесом, и дожидаться, когда немцы придут в себя и перегруппируются для марша, глупо. Надо атаковать их сразу после артподготовки. Но это в том случае, если гвардейцы отстреляются более или менее точно. Если уничтожат их бронетехнику и накроют основную часть живой силы. Ведь там, в Малееве, их не меньше батальона.

– Овсей Исаевич, – сказал он, подводя некий итог своим нелегким думам, – посоветоваться с вами хочу. Вот сейчас гвардейцы-минометчики по Малееву ударят. Приказа на атаку у нас нет. Нет и резерва, который бы мог выполнить эту задачу, выйдя к Малееву через наши порядки. Так что атаковать придется нам. Что скажете, младший политрук?

– Надо действовать так, как предписывает устав, – ответил Бурман, и Мотовилов понял, что младший политрук ему не советчик.

И он пошел во второй взвод к старшине Звягину.

– За нами ж никого. Кроме противотанкистов. – Звягин с тоской посмотрел в поле. – Так же, Степан Фомич? Ты ж сам видишь.

Ох, не любил Мотовилов этого его взгляда, в котором не понять, чего было больше, неверия в свои силы или недоверия к приказу, который пусть еще и не отдан, но суть которого уже понятна. Старшина Звягин всегда все склонен был видеть в черном свете. А потому его советам, конечно, в определенных обстоятельствах, не было цены. Звягина Мотовилов знал еще по полку. Старый служака. Прошел Халхин-Гол и зимнюю войну сорокового года, имел орден, правда, какой именно, никто не знал, даже Мотовилов. Орден старшина Звягин никогда не носил, что давало повод для злых языков, что никакого ордена у взводного в помине нет и никогда не было.

– Ударить бы их было делом гожим, – рассуждал старшина. – Только силенок у нас – три куренка да два цыпленка.

– Ну да, – поддакнул ему Мотовилов, – пулеметы свои покидал. Теперь и ты, старый вояка, – куренок.

– Особенно если гвардейцы наши хваленые по площади своего «луку мудищева» [17]раскидают, а по цели не попадут.

– Даже если одной из трех попадут точно – хорошо. Атакуем сразу, пока они не откопались… Багирбеков, скорее всего, опоздает, так что вся надежда на тебя, Иван Никанорыч, да на третий взвод.

– Дело горячее. Надо бы моим молодцам по полкружки подъемных для храбрости.

– Ткаченко говорит, ничего не осталось.

– У Ткаченки да что б ничего не было… Пожиже развести, и все дела.

– Ты, Звягин, лучше о деле думай. Поведешь свой взвод в обход. Войдешь в Малеево с северной окраины. Тут и подходы получше, кустарник, овраг. Лупи по ним из всей наличности. Особо обрати внимание на то, чтобы никто не остался в постройках. Жечь дома запрещаю. Гранаты применять только в крайнем случае.

– Думаешь, дома нам пригодятся?

– Дома, Иван Никанорыч, люди строили. А мы тут – кто? Мы тут временные варвары. Так что воздержитесь. По возможности, конечно.

Вскоре начали прибывать первые запряжки истребительно-противотанкового полка. Батареи занимали огневые прямо в березняке, в лощинах и на опушках. Рядом отрывали окопы. Орудия закатывали в просторные ровики. Расчищали секторы обстрела. Лейтенанты намечали реперы и делали расчеты. Настраивали буссоли.

Мотовилов разыскал в лесу КП артиллеристов. В палатке стоял стол, сколоченный из артиллерийских ящиков. На столе лежала придавленная камнем карта. Точно такая же лежала за пазухой у Мотовилова. За столом два майора пили чай, который наливали из термоса. Нашлась кружка и для Мотовилова. Но чай стыл в его горле.

– У нас своя задача, а у вас, старший лейтенант, как я понимаю, своя, – продолжал стоять на своем майор постарше. – А гвардейцы… На них, я думаю, надежда слабая. Дороги непроезжие. Близко к линии фронта они не поедут. Корректировщика огня, как видите, нет. Так что напрасно вы им взвод отдали. Лучше давайте решим то, как лучше прикрыть мои батареи от возможного воздействия пехоты противника вот отсюда и отсюда. – И майор указал чайной ложкой на границу леса и луга северо-западнее Екатериновки.

– Тут болота.

Мотовилов знал, чем может закончиться несогласованность действий его роты, отдельного истребительно-противотанкового полка и дивизиона гвардейских минометов. В любую минуту боевые охранения, высланные вперед, могли доложить о появлении немецкой колонны. Беспокоило исчезновение разведгруппы сержанта Плотникова. Плотников, Плотников… Везучий был парень. Сорвиголова. Все ему удавалось, все сходило с рук. А тут, видать, наскочил на таких же, как и сам.