Антон Кротков - Воздушный штрафбат

После очередного отказа Церадзе случайно столкнулся в коридоре Штаба ВВС со знакомым еще по испытательной работе летчиком. Тот теперь командовал бомбардировочной бригадой. Оказалось, что приятель наслышан об истории Церадзе, и даже вполне согласен с тем, что ему не дают направление в летную часть:

— Ты, Георгий, на меня не обижайся, но я бы тебя тоже в свою бригаду не взял. Ну сам посуди: приходит молодое пополнение: парням надо летать, вживаться, а они, глядя на тебя, будут думать о том, что и с ними такая беда может приключиться.

Также приятель был полностью согласен с руководством и в том, что нельзя по-прежнему доверять тому, кто однажды нарушил присягу и сдался в плен:

— Если будем добренькими — армия развалится… Нет, генацвали, тебя теперь разве только какой-нибудь анархист к себе летать возьмет… Хотя постой! — спохватившись, вдруг хлопнул себя по лбу знакомый. — Как же я сразу не докумекал! Тебе же нужен Анархист — Нефедов Борис! О его штрафной банде шальная слава по всем фронтам идет. Такое вытворяют, циркачи, что туши свет! Может, он тебя и возьмет. У Нефедова во всем — особый фасон. Цыганистый мужик. Хотя летчик и командир — от бога!

В качестве анекдота про упомянутую личность советчик тут же поведал Георгию нашумевшую историю про то, как однажды Нефедов пригнал на свой аэродром немецкий «мессер» и вынудил полностью деморализованного пилота-словака совершить посадку. А потом целый месяц летал на добытом «мессершмитте» за линию фронта — на разведку и свободную охоту. «Завалил» пятерых немцев.

Но в конце концов в штабе армии прознали про трофей. Нефедову пришел приказ: немедленно передать немецкий истребитель для испытаний в НИИ ВВС.

— Прибыл забирать «мессер» летчик из соседнего гвардейского полка, важный такой майор, — в лицах продолжал свой рассказ знакомый Церадзе. — И решил он, перед тем как отогнать самолет в Москву, тоже разочек слетать на нем на «свободную охоту». Уж больно соблазн был велик — по-легкому записать на свой счет пару побед. И потом, какой летчик откажется от возможности хотя бы раз полетать на машине с мерседесовским мотором. Но немцы к тому времени уже спохватились и вели охоту за «русским “мессером”». В общем, при подходе к линии фронта майора сшибают, а на земле ему, горемыке, еще и пехота крепко по зубам и ребрам добавляет. Хорошо еще, что не убили. Но самое интересное, что по этому поводу командующий изрек следующее: «То, что позволено Анархисту, лучше от греха подальше не повторять никому другому».

В Испании советским добровольцам первое время приходилось воевать на допотопных «бреге», «ньюпорах», «фоккерах». Главными же их противниками были: немецкий истребитель «Хейнкель-51», на котором летали пилоты из легиона «Кондор», [103] Добровольческое германское военно-авиационное подразделение люфтваффе, направленное Гитлером для поддержки в испанской гражданской войне националистов, руководимых генералом Франсиско Франко. и итальянский «Фиат CR.32». [104] На этих самолетах в основном воевали пилоты из итальянских эскадронов Корпуса добровольческих сил. Это были современные машины. Не удивительно, что, несмотря на мужество русских пилотов, вначале они гораздо чаще терпели поражение, чем сбивали вражеские самолеты.

Гибель товарищей Борис переживал очень тяжело. Каждый раз трудно было привыкнуть к мысли, что молодой здоровый парень, с которым ты еще утром дурачился по дороге из казармы в летную столовую или делился сокровенными мыслями — лежит в сухой испанской земле. Утешением летчикам, пережившим очередной полетный день, могли служить слова лидера испанских коммунистов — легендарной «Пассианарии» — Долорес Ибаррури: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях». И они сражались, часто имея весьма призрачные шансы вернуться на базу.

В эти месяцы Нефедов много раз бывал на волосок от гибели и долго не мог добиться победы. Он даже начал сомневаться в своей способности сбивать самолеты противника: «Одно дело классно летать в мирном небе и стрелять по учебным мишеням, — порой думал он, пребывая в мрачном настроении, — и совсем другое — точно поразить настоящего врага».

Страшно ли ему было? Еще как! Как человек с развитым воображением Борис невольно примеривал на себя судьбу Васьки Гаранина, которому в госпитале удалили правый глаз после неудачной аварийной посадки, Петра Савченко, расстрелянного вражескими пилотами, когда он, выпрыгнув из подбитой машины, опускался на парашюте, Филипчука Михаила, погибшего четыре дня назад…