Антон Кротков - Воздушный штрафбат

И никаких дополнительных улик в данном случае не требовалось. Школьный дружок сам постарался загнать себя в угол! Начальство «сценарий» подчиненного одобрило, и Тюхис получил ордер на арест заклятого врага.

Ехать предстояло утром, и Артур отправился домой. Сняв в прихожей шинель, он скосил глаза на свое отражение в огромном настенном зеркале, и тут же принял величественную позу человека, который одной своею волей управлял собственной жизнью и еще судьбами многих людей. Артур любовался собой: спортивная фигура, на которой безупречно сидит форма, солидный вид, как и полагается двадцатисемилетнему скороспелому майору Главного управления государственной безопасности. Высок, крепок, мужественное лицо скорее дипломата, чем силовика.

Ольга уже вернулась из редакции, куда он устроил ее на работу после освобождения из тюрьмы. Во время следствия в ее душе что-то сломалось. Теперь это была уже не прежняя жизнерадостная, мечтательная девочка. Из-за болезненной худобы лицо Тэсс заострилось, на нем появились морщины. Те, кто не знал Ольгу в прежние годы, были уверены, что ей далеко за сорок. А в нынешней новой жизни правду о ней мало кто ведал. Пожалуй, только куратор от НКВД, а заодно и полновластный хозяин ее души и тела — Артур Тюхис.

После освобождения из тюрьмы Артур выдал Ольге новые документы на имя Зинаиды Чеботаревой. А в личном деле подследственной Ольги Тэсс появилась справка о расстреле. Так она стала секретным сотрудником НКВД.

Артуру с его прирожденным даром провокатора не так уж сложно было подавить волю девушки, ведь он отлично знал ее уязвимые места. Следователь беспроигрышно сыграл на привязанности одноклассницы к близким ей людям. Дело в том, что Ольга не знала о судьбе убитого отца. Артур же показал ей справку, что он жив и находится в лагере:

— Если не хочешь, чтобы его расстреляли, будь умницей.

На следующем допросе Тюхис объявил подследственной, что в соседней комнате допрашивают ее мать. Из-за стены действительно доносились женский плач и визг. Ольга была так взвинчена, что, конечно, не отличила голос своей мамы от криков совершенно чужой ей женщины. В этот момент Артур искренне сопереживал Ольге. Но что он может сделать, если даже родная дочь не хочет помочь своей матери, согласившись сотрудничать с органами!

Наконец, в заключение осады Артур дал почитать Ольге письмо Бориса, точно написанное его почерком, в котором Нефедов просил прощения у бывшей невесты и сообщал ей, что женился на другой.

— Он знает, что я работаю в НКВД, — пояснил Артур, — и попросил передать тебе это послание и как-то утешить тебя. Ты не должна на него злиться. Сердцу ведь не прикажешь…

Предательство любимого окончательно сломило Тэсс. А дальше Артур начал лепить из нее нужного ему человека. В своем учреждении старший редактор Чеботарева слушала и наблюдала, чтобы затем хорошим журналистским языком описать, как сослуживцы втихаря рассказывают друг другу крамольные анекдоты или ругают начальство, которое, мол, в октябре 1941-го— при подходе к городу немцев — первым драпануло из Москвы, а теперь жирует, в то время как простые люди едва выживают на скудном карточном довольствии…

Покорная в работе Ольга и в постели была готова безропотно выполнить любую блажь хозяина. Артуру было даже обидно, что вместо утонченной гордой аристократки он получил рабыню, смотрящую на него затравленными глазами. Впрочем, он быстро убедил себя в том, что не так уж плохо иметь под рукой живую подстилку, которая никогда не посмеет ревновать его к другим женщинам, а если того захочет хозяин — будет лизать ему сапоги.

Пока сожительница на кухне собирала на стол, Артур смотрел на нее и думал: «Интересно, как она среагирует, если я скажу ей, кого завтра еду арестовывать: мстительно порадуется или, напротив, на коленях будет умолять, чтобы я спас бывшему женишку жизнь?» Тюхис выпил водки, подошел к наложнице, по-хозяйски наклонил ее и задрал халат. С напряженным лицом, не издавая ни звука, Ольга покорно ожидала, пока овладевшее ее телом животное удовлетворенно отойдет, застегивая на ходу ширинку.

По дороге Артур представлял себе, как с «мясом» вырвет с гимнастерки Нефедова ордена. Это необходимо сделать обязательно при свидетелях, чтобы арестованному было больнее: «Надо будет через посыльного вызвать его в штаб полка, — планировал Тюхис. — Или лучше нет. Возьмем его в летной столовой! Вокруг его боевые товарищи, а мы его, как презренного шпиона — грудью на стол завалим и наручники на запястья — щелк! А потом потащим сволочь через весь аэродром к машине».