Антон Кротков - Воздушный штрафбат

После освобождения из тюрьмы Бориса комиссовали из армии — формально в связи с ранением. На самом же деле, не сумев растереть его в порошок, НКВД постаралось максимально испортить жизнь своему недавнему узнику. Досье, которое было заведено на Нефедова, было только временно сдано в архив, но и там оно продолжало пополняться свежим компроматом.

Пока Нефедов сидел в тюрьме, состоялось награждение Героев Советского Союза из того списка, где была и его фамилия. Но так как судьба арестованного капитана в тот момент была еще не ясна, наградные документы на него по-тихому завернули.

Впрочем, и совсем оставить серьезно отличившегося в боях пилота без ордена тоже было нельзя. Поэтому без особой помпы в кабинете главкома ВВС Нефедову вручили орден Красного Знамени и пожелали удачи на гражданке.

Несколько месяцев выброшенный из армии летчик не знал, куда ему податься, пока кто-то из армейских товарищей на замолвил за него слово известному авиаконструктору. Так Борис оказался на испытательской работе.

Во время «странной войны» [120] «Странная война» («сидячая война») — период Второй мировой войны с 3 сентября 1939 года по 10 мая 1940 года, когда на франко-немецкой границе не происходило активных наземных боевых действий. Англо-французские силы укрылись за дотами «линии Мажино», а немцы — за строящимися укреплениями «западного вала» — «линией Зигфрида». В это время в небе над бездействующими противоборствующими армиями ежедневно происходили воздушные бои. Хан сбил французский истребитель «Моран-Солнье MS-406» и британский авиаразведчик. Потом в ходе молниеносной компании во Франции Макс успел записать на свой счет еще семь самолетов. Его жертвами стали три английских «гладиатора», по одному бомбардировщику «блейнхейм» и «фейри “батл”», еще один MS-406 и истребитель «Хаук 75».

Уже имея в активе 11 побед, одержанных в Испании и Польше, Макс наконец получил вожделенный статус эксперта. Это случилось в день капитуляции Парижа. Хан вернулся из очередного удачного вылета и садился под звук военного оркестра. На аэродроме его встречали с цветами, повесили на шею гирлянду. Командир истребительной эскадры JG-51 прославленный ас Первой мировой войны и кавалер ордена «За храбрость» Тео Остеркамп поздравил удачливого подчиненного:

— Фюрер наградил вас рыцарским крестом!

Став экспертом, гауптман Макс фон Хан мог больше не рисковать чрезмерно собственной «шкурой». Теперь он был избавлен от смертельно-опасной необходимости летать на сопровождение собственных бомбардировщиков, прорываться сквозь сильное истребительное сопровождение к неприятельским «бомберам», ввязываться в «хундершлагере» — «собачьи свалки» ближних маневренных боев на горизонтали. Эта кровавая работа предназначалась для рядовых пилотов Люфтваффе, многие из которых гибли, не сделав и десяти вылетов. Экспертам же предоставлялось привилегированное право заниматься свободной охотой.

На фюзеляже «Мессершмитта-109Е» Хана появился двойной шеврон — знак командира группы. Теперь на него работало целое звено из четырех самолетов. В Люфтваффе не существовало понятия коллективная победа, как в королевских ВВС Великобритании или воздушном флоте Красной армии. Все сбитые эскадрильей вражеские машины автоматически заносились на счет ведущего группы. Ведомые Хана совершали десятки боевых вылетов, работая на командира и не имея в своем личном активе ни одной официально зарегистрированной победы. Зато снайперский список Хана рос, как на дрожжах.

Впрочем, Макс был заботливым командиром и старался не забывать о своих «оруженосцах», иногда предоставляя им возможность отличиться. Обычно кто-нибудь из молодых летчиков, ежесекундно рискуя своей жизнью, ввязывался в бой на виражах и служил приманкой для британских асов. А Хан с бандой натаскиваемых «молодых волков» ожидал в сторонке удобного случая напасть. И если вдруг такая возможность предоставлялась, матерый «эксперт» мог великодушно уступить право победного удара парню из своей своры. Когда же подопечному летчику удавалось убить англичанина, сердце Хана начинало биться быстрее от радости. Нет, он не был мясником, кровожадным маньяком. Просто у каждого удачливого профессионального солдата неизбежно меняется жизненная философия: если раньше Макс, как и многие, считал право на жизнь незыблемым законом божьего мира, то со временем он пересмотрел прежние обывательские догмы о метафизической неприкосновенности чужой жизни. Те, кто подпадал под категорию врагов, переставали быть для него людьми, становясь целями для охоты…