Войта Эрбан - Беженцы и победители

Поднявшийся где-то в верхушках сосен ветер прерывает его грустные раздумья.

Боевое крещение под Соколовом чехословацкие воины выдержали с честью, покрыв себя неувядаемой славой. Слова «чехословацкий отдельный батальон», «полковник Свобода» стали символами героизма. Неизмеримо вырос авторитет командира батальона. Воины батальона — и те, кто выстояли, и те, кто пали в боях, внесли огромный вклад в возрождение чехословацких вооруженных сил, которым суждено было вернуться на освобожденную родину.

После сражения у Соколова на повестку дня встал вопрос о формировании на основе 1-го чехословацкого отдельного батальона чехословацкой отдельной бригады. Лондонское правительство всячески противилось этому, стремясь любыми способами не допустить создания народной армии. Оно, например, настаивало на формировании бригады в глубоком тылу, то есть требовало, чтобы чехословацкие воины вернулись с фронта в Бузулук. Возникли разногласия и по вопросу о том, чем должна стать эта бригада — полнокровным соединением, имеющим на вооружении танки и артиллерию, или обычным пехотным формированием.

На должность командира бригады лондонское правительство направило в Новохоперск угодного ему полковника Кратохвила, который вместе со Свободой принимал парад. Фронтовики стояли в строю с хмурыми лицами. Их приветствие «Здар!» прозвучало довольно невыразительно. Они не знали, да и не стремились знать, всех хитросплетений закулисной борьбы, развернувшейся по вопросам возрождения чехословацкого государства. Они просто сражались и отдавали свои жизни за то, чтобы это государство было свободным. И сражаться они хотели не под командованием пусть симпатичного, но незнакомого офицера, присланного сверху, а под командованием прошагавшего рядом с ними по фронтовым дорогам не один десяток километров Людвика Свободы.

Советское правительство и Верховное Главнокомандование одобрило реалистическую, глубоко обоснованную концепцию Свободы — Готвальда. Было принято решение создать отдельную бригаду, командиром которой впоследствии стал Людвик Свобода. В целом верно оценивая сложившуюся ситуацию, Бенеш тем не менее никаких решительных шагов предпринять не мог, так как не обладал реальной властью. И все-таки Свобода до самой весны 1945 года оставался в его представлении только временным командиром.

В формирующейся 1-й чехословацкой отдельной бригаде обстановка была довольно сложной. Однако воинам 1-го батальона, выдержавшим испытание огнем, многие из этих сложностей теперь казались более простыми. Исчезло, например, недоверие, еще вчера разделявшее коммунистов и социальных демократов, источником которого явились Мюнхен и события, связанные с ним. Батальон стал намного сплоченнее, организованнее. При этом никто не произносил громких фраз о единстве, никто к нему не призывал. Сама фронтовая действительность заставляла воинов крепить дисциплину и единство, настойчиво овладевать воинским искусством, чтобы победить жестокого, хорошо вооруженного врага.

Лондонское правительство ставило все новые препятствия на пути строительства чехословацких вооруженных сил. Преодолевать эти препятствия помогали и советские друзья, и сами чехословацкие воины, которые вопреки приказам из Лондона все громче выражали желание сражаться на фронте плечом к плечу с советскими солдатами.

В июле 1943 года в Новохоперск прибыло пополнение — словацкая рота надпоручика Павла Марцелли, которая с полным вооружением перешла на сторону Советской Армии на Кавказе. Разделяя взгляды коммунистов по национальным вопросам, они ратовали за равноправие для словаков в будущем чехословацком государстве и весьма подозрительно относились ко всему, от чего попахивало так называемым чешским национализмом, который в довоенной чехословацкой армии был официальной идеологией.

Подобные взгляды получили распространение и в формирующейся бригаде с приходом в нее офицеров из Англии и со Среднего Востока. Однако под влиянием новой среды и боевой обстановки этим людям пришлось срочно менять свои представления. Создавали множество проблем и украинские националисты. И наконец, в бригаде появилось немало людей, которые не хотели ничего иного, как только вернуться домой, и стремились завоевать это право на полях сражений. Четкого представления о будущем чехословацком государстве у них не было. Они лишь хотели, чтобы оно было свободным, независимым и справедливым.